Западня - [8]

— А как я мог не влезть? А если бы меня били, ты бы что, стоял и смотрел?

— Ну, драку-то ту я сам затеял…

— Драку ты затеял, — согласился Барнаби, — а челюсть майору я сломал.

Сказав это, бывший сержант расправил плечи и заулыбался.

— До сих пор помню, как он выскочил на меня — прямо под правую руку. Я как врезал, он через три стола перелетел…

— Через два, — возразил Джек.

— Ну хорошо, пусть через два, — легко согласился Барнаби. — Но это тоже неплохо.

Они снова помолчали.

— Эх, воспоминания, — покачал головой Барнаби. — Выпить бы.

— Значит, все-таки поддаешь?

— Поддаю, — признался ветеран. — Иногда вспоминаю наших ребят — Шолквера, Парризи, Лескера… И думаю: вспоминают ли они нас?

— Их, может, уже и в живых никого нет. Нас же перед самой кампанией выгнали. Неизвестно, кто уцелел после наступления.

— Может, и так, но мне хочется думать, что все они живы и им там лучше, чем нам в этом большом городе, где никто никому не нужен… Пять лет прошло, а я никак не привыкну. В старика здесь превратился, как будто свою молодость на войне забыл.

Где-то в подвале раздался звук удара, будто хлопнули деревянной крышкой.

Барнаби вздрогнул и попятился от двери.

Джек был удивлен — он никогда не видел Барнаби таким.

Послышались тяжелые шаги, затем дверь распахнулась от сильного удара, и в комнату вошли трое.

Тот, что показался первым, был высок ростом — на полголовы выше Джека и шире в плечах. Его мускулистый торс обтягивала дорогая спортивная майка с эмблемой популярной в городе команды «Золотые Шакалы».

Свиту этого физкультурника составляли двое не уступавших ему размерами грузчиков или вышибал. На них были синие майки с надписью «Ресторан Грея Фиглера».

«Это зять Рона», — догадался Джек, с интересом разглядывая всех троих.

— Итак, старик, — произнес Грей Фиглер, поигрывая коротким стеком. — Ты должен очистить это помещение сегодня вечером. Я пришел напомнить тебе об этом. Было время, когда я предоставлял тебе и кров, и стол, но сезон бесплатных угощений прошел. Вечеринка закончилась, гостям пора разъезжаться… — Фиглер умолк и вызывающе посмотрел на Джека, который тихо сидел на стуле. Гость ничего не сказал, и Фиглер продолжил: — Надеюсь, ты не станешь выть и истекать соплями, выпрашивая у своей дочери отступных и всего такого прочего?

Барнаби молча покачал головой.

— Вот и отлично. Видимо, мое лечение пошло тебе на пользу, па-паш-ка.

Фиглер засмеялся, вместе с ним засмеялись его грузчики. Джеку эта троица напомнила недавних обидчиков — борцов-лесорубов из Твинстена.

Зять Барнаби перестал смеяться, его лицо сделалось серьезным.

— Все было бы хорошо, старичок, если бы ты не нарушил основной закон — не приводить сюда баб и всяких гостей вроде этого вот, в пиджаке. Или, может, ты думал, что тебе все сойдет с рук, раз я решил тебя вышвырнуть?

Барнаби ничего не говорил, глядя в пол.

— Ты кто? — спросил Фиглер, брезгливо дотрагиваясь до плеча Джека своим стеком.

— Я друг Рона, — ответил тот.

— Вот прямо сейчас, друг Рона, вставай и вали отсюда побыстрее. Ты понял?

— Лейтенант, не надо! — крикнул Барнаби, бросаясь к Джеку, однако было уже поздно.

Хрустнул сломанный стек, а затем в лицо Фиглера врезался кулак Джека. Бедняга отлетел к грузчикам, но Джек достал его еще несколько раз, после чего Фиглер рухнул, словно мешок с гвоздями. Его подручные пытались организовать оборону, но их было слишком мало, а Джек был слишком зол.

Если бы не Барнаби, он бы затоптал их всех троих, а так Рону все же удалось оттащить своего бывшего командира и усадить на стул.

— Джек, прекрати! — кричал он. — Он мой зять, Джек!

Наконец глаза Зиберта прояснились, и Барнаби разжал руки.

— Теперь ты понял, почему я давал ему побить себя? — сказал он.

— Боялся, что убьешь… — усмехнулся Джек, на его побелевшее лицо стал возвращаться цвет.

— Вот именно. А он муж моей дочери. Подлец, конечно, но вроде ее любит.

Барнаби подошел к бесчувственному Фиглеру и дотронулся до его носа, проверяя, не сломан ли.

Зять очнулся и, увидев Барнаби так близко, закричал:

— Простите, па-па! Простите!

Грузчики все еще пребывали в беспамятстве. Они пытались сопротивляться, и им досталось больше, чем Фиглеру. Да и выглядели они значительно хуже.

— Я не понимаю, Джек, как за эти пять лет ты еще не сел за убийство? — искренне удивлялся Барнаби, осматривая лица грузчиков.

— Папа, только не убивайте! — продолжал скулить Фиглер, отползая к двери.

— Да успокойся ты, никто не будет тебя убивать.

— Правда?

— Правда.

— Спасибо, папа.

— Дочке моей скажи спасибо.

— У меня было много работы, — сказал Джек. — Я был всем нужен и неплохо зарабатывал… — Он посмотрел на Фиглера и добавил: — Пусть Рон еще немного поживет у тебя. Потом он уйдет…

— Ко… конечно, — закивал зять. — Пу… пусть поживет. Мы ведь ро… родственники.

— И никакой полиции, парень, — напомнил Джек. — Если я увижу возле дома хоть одного копа, смерть твоя будет страшной. Понял?

— Как не понять, как не понять… — зашлепал Фиглер разбитыми губами. — Можно, мы пойдем?

— Идите.

Фиглер резво вскочил на ноги и стал поднимать начавших приходить в себя грузчиков.

С кривой улыбкой он поклонился Джеку и, пятясь, вытолкнул их в коридор, а затем осторожно прикрыл за собой дверь.