Западноевропейская поэзия XX века - [23]

С ГОРДОСТЬЮ Перевод А. Ибрагимова

Шотландия! Уже давно

Желание одно

В душе моей сыновьей:

Воспеть в бессмертном слове

Да будет мне дано

Твой трудный путь. Я вправе

В неповторимом сплаве

Соединить презренье

И светлое прозренье.

Так на лице постылой

Забывчивой рукою

Рисуют с тайным пылом

Лицо совсем другое.

РОБЕРТ ГРЕЙВЗ

Роберт Грейвз (род. в 1895 г.). — Родился в Лондоне; его отец— известный ирландский поэт А.-П. Грейвз. Во время первой мировой войны Р. Грейвз пошел добровольцем на фронт; служил в одном полку с 3. Сассу-пом. После войны учился в Оксфордском университете, преподавал историю английской литературы в Каире и на Майорке.

Грейвз начал печататься в 1910-е годы. Его перу принадлежат несколько томов прозы и множество поэтических сборников. Последние из них — «Стихи 1971–1972» (1972), «Трудные вопросы, легкие ответы» (1972). Дисгармонии современной жилш и современных человеческих отношений противостоит в стихах Р. Грейвза мечта о вечно прекрасном. Сложная звуковая система, внутренние рифмы, ритмическое богатство придают своеобразное звучание каждому стихотворению поэта.

В 30-е годы стихи Р. Грейвза на русский язык переводила С. Map. В 1965 г. вышла в свет книжка его детских стихов «Скрипка за пенни» (изд-во «Детская литература», перевод А. Сергеева). Стихи Р. Грейвза публиковались также в журнале «Иностранная литература» (1968 г.).

ЧЕРТ ДАЕТ СОВЕТЫ ПИСАТЕЛЮ Перевод А. Сергеева

Пускай читатель рассуждает злобно,

Что, дескать, надо врать правдоподобно,

Его слова — пустая болтовня.

Писатель, лучше слушайся меня.

Во-первых, не усердствуй в описанье

Характеров, страстей и злодеяний:

Чтоб ложь твоя не потрясла основ,

Бери пример с отъявленных лгунов, —

А не лгунишек, врущих что попало,

Об истине не думая нимало.

Надергай отовсюду громких фраз,

Нелепых сцен и пошленьких прикрас,

И пусть без всякой связи меж собою

Скитаются бесцветные герои

И удивляют вздорностью своей

Себя, тебя и остальных людей.

Когда найдешь, что дальше врать нет мочи,

Поставь лирическое многоточье:

Рассказ мой, дескать, кончен, как ни жаль,

К чему еще идея и мораль?

А что концы не сводятся с концами —

Так в жизни тоже так. Судите сами.

ВЕДЬМИН КОТЕЛОК Перевод А. Сергеева

Внезапно пал туман, окутав местность,

И пешеход, взобравшийся на холм,

С дороги сбился — без ориентиров

И без тропинки он пытался трижды

Спуститься вниз, но трижды выходил

К дымящемуся, словно котелок,

Поросшему осокой водоему,

Перед которым был огромный камень.

И, выйдя в третий раз на это место,

Он понял: это ж «Ведьмин Котелок» —

О нем ему рассказывали раньше,

А вот теперь, благодаря туману,

Он ползает вокруг него, как муха.

Замшелые округлые каменья

Скользили вниз, сквозь папоротник мчались

Бурлящие хмельные ручейки —

Он разомкнул порочный круг блужданий

И шел все вниз и вниз, а на пути

Встречались то озера, то болота,

То крепостные стены валунов.

Разбитый при паденье локоть саднил,

Кровь запеклась лепешкой на щеке,

Пот лил ручьями, и в глазах рябило.

В конце концов, как будто пожалев

Шального пешехода, перед ним

Возник шалаш, и рядом груды торфа

И долгожданные следы колес.

По колеям он вышел на дорогу,

Которая вела и вверх и вниз.

Туман по-прежнему скрывал окрестность,

И пешеход избрал легчайший путь

И зашагал, как прежде, вверх и вниз.

Он шел в тумане, как во сне. Усталость

Валила с ног, но ровная дорога

Уверенно вела его куда-то,

И он почти бежал, когда из мглы

Вдруг выступил дорожный указатель.

Он подбежал к нему и прочитал:

«Семнадцать миль…», а до чего, неясно —

Дожди и солнце превратили в ребус

Написанное на дощечке слово.

Тогда он глянул на другую стрелку,

Которая указывала вверх.

На ней стояло: «„Ведьмин Котелок“ —

Полмили». Быть не может! А ведь он

Карабкался по кручам два часа!

…Какой-то местный весельчак повесил

На эту стрелку дохлую змею.

Вдали ревел охрипший бык. Туман

По-прежнему окутывал окрестность…

…И тут он рассердился…

ВОЛШЕБНАЯ КАРТИНКА Перевод А. Сергеева

Валялось где-то зеркальце,

Нашел мальчишка зеркальце,

Мальчишка глянул в зеркальце

И вдруг как закричит:

«Там злой противный карлик,

Лохматый грязный карлик,

Он рот разинул, карлик,

И на меня глядит!»

Отец мальчишки был моряк,

С медалью на груди моряк,

Увидел зеркальце моряк

И тоже закричал:

«Ура! Да это Нельсон,

Не спорьте, это Нельсон,

Нет, право, это Нельсон,

Наш славный адмирал!»

Тогда жена увидела,

У мужа вдруг увидела,

Предмет в руках увидела

И глянула в предмет.

Как закричит: «Ты разлюбил,

Меня, проклятый, разлюбил,

Ты дрянь такую полюбил,

И вот ее портрет!»

«Позволь, да это ж Нельсон,

Не видишь разве, Нельсон,

В матросской форме Нельсон,

И вот медаль видна».

«Ты лжец!» — жена кричала,

«Ты лжешь!» — жена кричала,

«Не лги! — жена кричала. —

Признайся, кто она?»

А мимо ехал пастор,

На тощей кляче пастор,

Услышал, значит, пастор,

Что ссорится народ.

Глядит — стоит мальчишка,

Напуганный мальчишка,

Дрожит, кричит мальчишка

И в три ручья ревет.

Тут руку поднял пастор,

Призвал к молчанью пастор,

И спрашивает пастор:

«Что здесь произошло?»

Мальчишка крикнул: «Карлик,

Противный злющий карлик,

Лохматый грязный карлик

Забрался под стекло!»

Жена рыдает: «Разлюбил,

Отец, меня он разлюбил,

Он дрянь такую полюбил,

Смотрите, вот она!»

Муж объясняет: «Нельсон,