Замужество Беатрис - [17]

* * *

     Следующие несколько дней, у Беатрис выдались очень насыщенными. Она провела вечер с сестрой Ветс, маленькой, темненькой и очень симпатичной девушкой немного моложе ее. Они обсудили, какую одежду взять с собой, сколько денег им может понадобиться, и договорились встретиться в холле больницы за несколько минут до отъезда. Остальные члены их группы должны приехать прямо в Хитроу.

     В субботу Беатрис отправилась домой и чудесно провела там время, ничем особенно не занимаясь. Это был один из тех зимних дней, когда начинаешь понимать, что весна уже не за горами: голубое небо, яркое солнце и в воздухе что-то такое... В воскресенье, после церкви, она пошла, погулять с Нобби, а потом поехала вместе с мамой и папой к родителям Дерека на чай. Самого Дерека она не застала, иначе обязательно порасспрашивала бы его о Гизе, а его родители сами о профессоре не упомянули. Заговорила о нем мама, когда они уже возвращались домой:

     — Как жаль, что мы не увиделись сегодня с твоим профессором, дорогая. Джордж хотел встретиться с ним.

     — Никакой он не мой, мама, — ответила она поспешно.

     Вечером Беатрис вернулась в Лондон. У нее оставалось три дня до отъезда. Она упаковывала вещи, а вечерами читала книги, которые ей прислал Гиз. Ей очень понравилась первая. Необыкновенно интересно было узнать, что любят и что не любят эти люди, об их еде, домах, одежде, воспитании детей. Вторая книга далась ей значительно тяжелее, но она все-таки дочитала ее до конца, чувствуя себя обязанной это сделать хотя бы из чувства благодарности.

* * *

     Голландка, приехавшая на место Беатрис, была уже не молода, но очень обаятельна и общительна. Она прекрасно говорила по-английски, и поэтому никаких трудностей не возникало. Весь день они провели вместе: Беатрис вводила голландку в курс дела, показывая ей, где что расположено. Знакомила ее со всеми, кто в данный момент работал, а потом повела по всем лабораториям, с ужасом думая о том, что сейчас придется бесконечное количество раз повторять имя Джаффроу Винкельхьюзен, и с облегчением вздохнула, когда женщина предложила называть ее просто Элли.

     — Надеюсь, что освоюсь так же легко, как и вы, Элли, — сказала ей Беатрис в последний вечер. — Вот только вы прекрасно владеете английским, а я ни слова не знаю по голландски.

     — Это не важно. И думаю, что вам так же понравится в Лейдене, как мне здесь. Мы будем писать друг другу?

     — Да, давайте. А теперь я с вами прощаюсь, потому, что уезжаю завтра в половине восьмого утра.

     В этот вечер Том так и не появился. Беатрис рано легла спать. А на следующий день, за несколько минут до назначенного срока, она была у входа в больницу. Такси уже ждало их. Беатрис еще накануне со всеми попрощалась, и теперь ей хотелось побыстрее уехать. Но пришлось еще пять минут ждать сестру Ветс, которая наконец, примчалась, неся огромное количество вещей, сумку и зонтик.

     — Простите, — выпалила она, переводя дыхание, — что я опоздала. — Она вся сияла. — Я так рада! Как ваша голландка? Моя так прекрасно. Чувствует себя, как рыба в воде.

     — Моя тоже, — ответила Беатрис. — Надеюсь, что мы будем чувствовать себя не хуже.

     Долетели они нормально. В аэропорту их встретили и вначале повезли в Лейден, где должна была остаться Беатрис, а остальные ехали в Утрехт и Амстердам.

     Выйдя из микроавтобуса у дверей больницы, Беатрис вдруг почувствовала себя очень одинокой и грустно помахала вслед отъезжавшим. Еще в самолете они договорились встретиться, но сначала каждый должен устроиться на новом месте. Когда автобус скрылся из виду, она повернулась и увидела подошедшего к ней портье. К ее радости, он говорил по-английски.

     — Здравствуйте, мисс. — Портье взял ее багаж и повел в больницу.

     Все, что она успела увидеть вокруг себя, полностью соответствовало полученным представлениям о Голландии: канал с мостиками, по обеим сторонам широкой улицы высились массивные здания, которые, как она поняла, были частью медицинского института. Внутри больница не особенно отличалась от больницы Св. Джастина: те же высокие потолки, колонны, стены, увешанные портретами основателей и меценатов, а ниже — портретами врачей. Все они, как отметила про себя Беатрис, были очень похожи друг на друга.

     Портье провел ее к конторке в конце зала, за которой стоял полный, важного вида мужчина. Говоря с очень сильным акцентом, он поздоровался с ней по-английски, осведомился, как она доехала, и сообщил, что управляющий больницей спустится к ней буквально через минуту. Поблагодарив его, Беатрис оглянулась и увидела подходившего к ним высокого, худого, сутулого человека с пышной седой шевелюрой. Он протянул ей руку.

     — Бернард тер Восс, мисс Кроули. Добро пожаловать в нашу больницу, мы рады видеть вас. Я — управляющий, и вы можете обращаться ко мне за помощью или советом. У нас также есть сестра-хозяйка — по-моему, вы так говорите, — которая будет помогать вам. — Он кивнул портье, сказал ему что-то, и тот, взяв ее вещи, пошел к двери в противоположном конце зала. — Он отнесет ваши вещи, а я попрошу вас пройти со мной выпить кофе и познакомиться с теми, с кем вы будете работать.