Замужем за неизвестным - [2]

Весь ее мир рушился, и никто не подозревал об этом, кроме нее самой и человека, которого, как ей казалось, она хорошо знала. Что сказали бы ее Дебютантки, если бы узнали, что она была у адвоката? Если бы узнали, что она подает на развод? Если бы они узнали, что Эбби только неделю назад поняла: она вышла замуж за лжеца, обманщика, за ублюдка?

— Я действительно в порядке, Эм. Иди, разыщи своего мужа, потанцуйте, развлекайтесь, хорошо? Я просто хочу немного посидеть в патио.

— Там холодно, — возразила Эмма.

— Я возьму накидку. Все будет хорошо. — Эбби набросила на плечи черный шелковый шарф, поставила почти пустой бокал на поднос проходящего официанта. — Видишь? Я в порядке. Иди. Потанцуй.

— Хорошо… — Эмма поцеловала ее в щеку. — Но потом я к тебе присоединюсь.

— Я буду здесь. — Эбби растянула рот еще шире, и голос ее звучал еще бодрее. — Одна, — добавила она тихо.

Она смотрела, как Эмма пробирается сквозь толпу, останавливаясь, чтобы поздороваться с кем-то, улыбается друзьям и наконец обнимает Гаррета, за которого недавно вышла замуж. И когда они пошли танцевать, то выглядели такими безумно счастливыми, что Эбби почувствовала острый укол почти черной зависти.

О господи, что она за ужасный человек! Как она может завидовать, она же знает, как трудно Эмме досталось ее счастье! Нет, конечно, Эбби ей не завидует. Но как бы она хотела пережить все это снова. Она так ясно помнила первые дни, когда они с Люком были вместе, — как билось ее сердце, а в желудке, казалось, летали бабочки.

Но это было так давно, и уже так давно Эбби чувствовала себя совершенно одинокой, и так хотелось плакать о том, что некогда было между ней и ее мужем, о том, чего больше никогда не будет.

Сейчас, стоя в переполненном зале, окруженная танцующими людьми, молодая женщина чувствовала себя более одинокой, чем когда-либо. Музыка струилась вокруг нее, мягкий, прохладный бриз проникал через открытые французские окна, ведущие в патио. Смех, обрывки веселых разговоров летали в воздухе и, казалось, царапали кожу ее обнаженных плеч.

— Я знала, что он не придет, — прошептала Эбби так тихо, что никто не мог услышать.

Конечно, сама она должна присутствовать. Дебютантки отвечали за организацию бала, и она просто обязана быть здесь. Но господи, она предпочла бы быть в любом другом месте. Она не могла больше здесь находиться. Все изменилось. Ничто больше не было… надежным.

По спине Эбби пробежал холодок, вызванный отнюдь не октябрьским ветром. Глядя на лица танцующих, она больше не видела в них тепла. Она видела подозрительность и чувство вины. Страх. Она всегда думала, что ее мать, Банни Болдуин, погибла в результате несчастного случая. С тех пор, как Эбби узнала, что ее мать убили, она допускала, что каждый, кого она знала и кому верила, на самом деле был не тем, за кого себя выдает.

И в первую очередь — ее муж.

Но, несмотря на это, господи, как бы ей хотелось, чтобы сейчас он был рядом. Нет, не такой, каким он был сейчас. Такой, каким он был, когда они впервые встретились. В первую пору их любви. Задумавшись, она выскользнула из бальной залы и позволила воспоминаниям окружить ее.

Окончание колледжа. Приключения начинаются! Две недели в Париже! Одна! Эбби собиралась обойти весь город, посидеть в уличных кафе, пить вино в парке, посмотреть Эйфелеву башню и Нотр-Дам — и при этом выглядеть пресыщенной и скучающей бывалой путешественницей.

Она распланировала каждую минуту поездки, о которой мечтала уже несколько лет. Никаких случайностей, ничего неожиданного. Эбби любила организованность. Ясность. Четкие планы. И все они пошли прахом в ту минуту, когда место рядом с ней в самолете занял Люк Талбот.

Он вошел в салон первого класса, приблизился к пустому месту рядом с Эбби, и у нее сразу перехватило дыхание, а он улыбнулся ей, сидящей, с высоты своего роста и сказал:

— Ого, кажется, этот долгий перелет будет очень приятным.

Потом закинул свою сумку на полку, сел в кресло и протянул ей руку:

— Люк Талбот.

И как только она коснулась его руки, Эбби почувствовала, что случилось что-то очень… странное. Особенное. Что-то горячее, обволакивающее и совершенно незнакомое пробежало от его ладони по всей ее руке и отдалось бешеным стуком в груди.

Она смотрела в его глаза и не могла оторваться:

— Эбби Болдуин.

Он неохотно отпустил ее ладонь, и Эбби сразу сжала ее в кулак, словно пытаясь удержать в ней это странное ощущение.

— Первый раз в Париж?

— Как вы догадались? — удивилась Эбби.

— У вас глаза взволнованные.

— Правда? — сказала она разочарованно. — А я собиралась изображать бывалую путешественницу.

— О, это много интереснее, поверьте.

Сердце Эбби рухнуло в желудок, когда она опять поймала взгляд его карих глаз. Его волосы, того же оттенка, что и глаза, были слегка растрепаны. Синий костюм, серая водолазка. Вид у него был немного университетский и очень сексуальный. Есть ли лучшее начало для путешествия, чем легкий флирт?

— А вы? — была ее очередь спрашивать. — Первый раз в Париж?

Его глаза вдруг на секунду стали совсем пустыми, но тут же снова потеплели.

— Нет. Я довольно часто бываю там по делам.

— А чем вы занимаетесь?