Замуж за императора. Дневники жены Александра III - [110]
Вдовствующая императрица Мария Федоровна и Николай Николаевич на борту британского линкора «Мальборо».
11 апреля 1919 г. На горизонте видна Ялта. Когда Мария Федоровна прибыла из Ай-Тодора в Дюльбер, там уже никого не было. «Пришлось нам спускаться вниз, на пляж Юсуповых, куда вместе с нами прибыла Ксения. Бедная ужасно плакала – писала вдовствующая императрица, – Мы направились к небольшому английскому пароходу, который доставил нас на борт громадного красавца "Мальборо"».
19 ноября/2 декабря. Понедельник.
Чувствовала себя плохо, осталась в постели. Ксения тоже нездорова, так что мы даже не смогли с нею повидаться!
20 ноября/3 декабря. Вторник.
Снова осталась в постели. Были Малама и Сиротинин, сказали, что в легких у меня ничего не нашли. Он [Малама] побывал в Ай-Тодоре, смотрел тамошних пациентов.
21 ноября/4 декабря. Среда.
По-прежнему лежу, да и вставать нет никакого желания. Единственное, что немного развеяло меня, это визит Маламы.
22 ноября. Четверг.
День рождения моего любимого Миши. Господи, спаси и сохрани его! Так тяжело ничего не знать о нем, даже о его местонахождении. Был Сандро, Соня также навестила меня. Ненадолго вставала, чтобы пообедать с Зиной.
23 ноября. Пятница.
Встала, поскольку ожидала визита анг[личан], но шел снег, дорога слишком скользкая для езды, и они не приехали. После завт[рака] была Вера Орбелиани, пила у меня чай. Слава Богу, ему [Орбелиани] чуть лучше. Зина обедала со мной.
24 ноября. Суббота.
Бедняжка Соня тоже слегла, все больны этой проклятой болезнью. Завт[ракала] в одиночестве. К чаю была Апрак[сина]. Ксения и все дети все еще хворают. И Ольга тоже.
25 ноября. Воскресенье.
Наконец-то появился капитан Ройдз, которого я уже видела здесь, он привез мне газеты и первую телеграмму от моей любимой Аликс, датированную 26-м числом, когда у меня день рождения. С ним был молодой л[ейтенант] Ньюилл, с его братом я познакомилась на борту «В[иктории и] А[льберта]».
27 ноября. Вторник.
Сандро навестил меня в пер[вой половине дня] и снова завел разговор о том, что мне решительно необходимо покинуть страну, – он от моего имени должен написать английскому адмиралу. Я позволила ему составить черновик, но никак не отправлять письмо. К завт[раку] была Апрак[сина]. Чай пили с Зинаидой Юсуп[овой] в моей туалетной комнате, ибо в спальне жутко холодно. Обедала с Зиной. В 10 ½ утра по пути из Ай-Тодора ненадолго заходил Долг[оруков], сказал, что завтра утром возьмет письмо с собой в Ялту, но я положила конец этой истории. Она меня так жутко раздражает, что я спать не могу и на самом деле искренне возмущаюсь тем, каким образом они пытаются вынудить меня согласиться с ними.
28 ноября. Среда.
От досады и переживаний ночь провела без сна и утром чувствовала себя совершенно разбитой. Я полностью изменила текст письма для Дол[горукова], который в город не поехал, и сказала ему, что дело терпит. Милая моя Ольга в первый раз [после болезни] была у меня к завт[раку], правда, она все еще бледна и слаба. Я чувствовала себя довольно скверно. Чай пила с Бетси, она, как всегда, энергична и жизнерадостна. Зина обедала у меня, потом был Вяз[емский].
29 ноября. Четверг.
Ольга пришла, когда я еще не успела привести себя в порядок. Получила записку от Ксении, которая полностью разделяет мое мнение по поводу письма к адмиралу. Зина была к завтраку. Потом пришел Малама. Чай пила с Апрак[синой]. Затем был Долг[оруков]. Обедала у меня Зина.
30 ноября. Пятница.
Была Ольга, затем – некий полковник Власов (донской казак), который оказался весьма интересной личностью, теперь он перебрался в Крым, в Симферополь. Потом я приняла любезного английского оф[ицера] Терла, он снова принес газеты. Была также Софи Ф[ерзен], она осталась на завт[рак], я очень рада снова видеть ее. Сегодня именины Андр[ея], он также пришел еще до 12 вместе с женой и двумя мальчиками [братьями] – Дмитрием и Ростиславом, которые навестили меня в первый раз после своего выздоровления. К чаю и обеду была Зина.
1 декабря. Суббота.
Все, как обычно. К великому огорчению, бед[няжка] Феодор со вчерашнего вечера болен, температура свыше 40 гр[адусов], у него страшное воспаление легких. К чаю приехала Апраксина, только что у них побывавшая. Она сказала, что он очень плох. Какой кошмар! Долгоруков обедал у меня, тоже рассказывал обо всем, что происходит в Ай-Тодоре. После его ухода Зина слегла с головной болью, а я играла в безик с Вяземским.
2 декабря. Воскресенье.
Феодору, слава Богу, чуть лучше, но опасность еще не миновала. К завтраку была Ольга, к чаю – Бетси, к обеду – Зина.
3 декабря. Понедельник.
Был Долг[оруков], затем – Куломзин, он сильно изменился, постарел. В 12 часов пришла Соня с мужем, он зачитал мне свое письмо, которое я просила его написать Драг[омирову], чтобы узнать, не смущает ли армию мое присутствие здесь и могут ли они дать мне гарантии. В ответе сказано, что мне лучше уехать, и это явилось для меня тяжелым ударом. Он, человек беспримерной доброты, из тех, на кого можно положиться, тронул меня до глубины души. Соня осталась позавтракать у меня. На минутку заезжал Малама, он находит, что Феодору, хвала Господу, лучше. Мы с Ксенией ежедневно переписываемся. Обедала, как всегда, с Зиной.
