Замуж за императора. Дневники жены Александра III - [109]
14 ноября. Среда.
Были дочери, затем – Андр[ей], он весь светился счастьем, я благословила и поздравила его. В 11 ½ часа внизу отслужили службу, затем – завт[рак], на котором, помимо всех наших, были Апраксина и Путятин, Дмитрий лежит с гриппом. Бед[няжка] Феод[ор] в полном отчаянии, его собака только что попала под колеса и погибла. Мне так его жаль. В 3 часа с поздравлениями были Николаша, Милица, Стана и Роман. Некоторое время спустя они засобирались уходить, поскольку предполагали навестить Зину, что было очень хорошо. Тогда я рассказала Николаше о визите анг[лийского] корабля, о телегр[амме] Джорджи адм[иралу], предписывающей предоставить в мое распоряжение судно. Он этому необычайно обрадовался. Это совсем другое дело, ибо зачем мне перебираться в Румынию, да еще таким способом. После их отъезда к чаю были Лоло и Бетси. Попрощавшись с ними, я собиралась подняться наверх, но тут en surprise (внезапно – франц.) явились Бойл, Казнаков и молодой Чавчавадзе, прослышавшие, что у меня день рождения. Я предложила им чаю и только ближе к 7 часам вечера смогла наконец-то подняться к себе. К своей огромной радости, вечером получила письма от любимой Аликс и милого Вальдемара. Обедали внизу вчетвером.
15 ноября. Четверг.
Пришли дочери, мы с Ольгой ненадолго выходили в сад погулять на солнышке, но дует противный ветер. Они рассказывали, что на въезде к Николаше по всему пути выставлены офицеры, которым, помимо всего прочего, вменено в обязанность останавливать каждого встречного. Весьма глупая и дурацкая затея, мне неприятно думать об этом, но ведь он таким вот образом пляшет под дудку какого-то идиота, внушившего, что ему опасно куда-либо выезжать. Тем самым он портит репутацию не только себе, но и всем нашим добровольцам. Знала бы я об этом раньше, я сказала бы ему все, что думаю по этому поводу. В 12 часов прибыл капитан Ройдз, командир «Кентербери», с которым я так рада встретиться снова. Он повторил любезное предложение Джорджи и передал мне приглашение к[ороля] Ит[алии] приехать в Рим. Все это чрезвычайно любезно с их стороны, но своими предложениями они замучают меня до смерти. Теперь мне придется думать обо всем этом, но положусь на волю Господа, Он наверняка подскажет, что мне следует предпринять. Ройдз и капитан Терл [Тертл] завт[ракали] здесь, к нам присоединилась Ксения. Эта встреча меня весьма ободрила, было так замечательно видеть воочию иностранцев и беседовать с ними. Они доставили мне газеты и телегр[аммы]. Потом я находилась дома. Пожаловал Малама, побывавший у всех своих ай-тодорских пациентов. У бед[няжки] Орбелиани воспаление легких. Обедали с Зиной наверху. Снова поднялся жуткий ветер.
16 ноября. Пятница.
Сегодня изумительная тихая погода. У меня по-прежнему насморк, что просто невыносимо. Бед[няжка] Ольга и ее муж не встают, и это меня ужасно огорчает: я не могу у них появляться! Пришла Ксения, она тоже чувствует себя не совсем здоровой. К завтраку была Апрак[сина], оставалась у меня и после чая. Говорили обо всем. Потом я продолжила писать Аликс. Обедали внизу вчетвером. В Ай-Тодоре болеют все мальчики и многие слуги. К завтраку был также ген[ерал] Новосельцев.
17 ноября. Суббота.
Погода замечательная, но я не выхожу, поскольку все еще сильно простужена. Ксения прийти не смогла, чувствует себя плохо. У Ольги болит голова и спина, она не встает. Долгоруков передал ей письмо от меня. Темп[ература] 38°. Видела, как под клубами пара прошли два крейсера, английский и французский, которые пристали к берегу в Ялте, что меня изрядно приободрило. Вчера прибыла часть войск из Новороссийска. В 12 часов ко мне из Ай-Тодора пришла Соня, по ее словам, Ксения, которая сама довольно сильно страдает, навещает больных, это для нее не очень-то хорошо. Бед[ному] Орбелиани стало хуже, он серьезно болен, задыхается, лежит с высокой температурой – 39,3°, чем я страшно огорчена. Когда мы уже сидели за столом, появился к[апитан] Бойл, а с ним и Казнаков, они, разумеется, позавтракали вместе с нами. Он [Бойл] весьма занимателен и все больше и больше нравится мне. Это настоящий мужчина. Необычайно порядочен, энергичен, добр и умен. Всегда пытается помочь чем только может. Мы с ним стали добрыми друзьями. После завтрака я закончила письмо к моей любимой Аликс, а также написала небольшое письмецо Мисси по его просьбе, за что он назвал меня a Jewell (сокровищем – англ.), чем меня развеселил. Теперь он возвращается в Яссы, а оттуда собирается в Анг[лию], но надеется вернуться сюда с письмами для меня. Зина была в Ялте, где видела прибытие крейсеров. Пила у меня чай. Долг[оруков] и Вяз[емский] отправились посмотреть на корабли, потом рассказывали о своих впечатлениях. В наилучшем порядке содержится, разумеется, анг[лийский] крейсер. Обедали наверху с Зиной, у которой разболелись глаза. К чаю был Долг[оруков].
18 ноября/1 декабря. Воскресенье.
День рождения моей любимой Аликс. Страшно тоскую без нее, моего ангела. Боже, спаси и сохрани ее! Дай-то Бог нам когда-нибудь снова встретиться? Оставалась дома, по-прежнему чувствую себя не в своей т[арелке], у меня сильный кашель и насморк. Мы завт[ракали] в одиночестве, когда неожиданно появились ком[андор] Ройдз и Терл, которые, разумеется, присоединились к нам. Бед[ный] Терл жутко простужен, вид у него угрюмый. Я была очень рада снова увидеться с ними. Мы беседовали до трех часов, после чего они отбыли. Обедали наверху, внизу так холодно.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
«… невозможно было представить себе более милого лица, на котором выражались бы в такой степени кротость, доброта и снисходительность. Она очень стройна, с прозрачным цветом лица, и в глазах тот необыкновенный блеск, который поэты и влюблённые называют небесным, но который внушает опасение врачам»(Фридрих Гагерн об Ольге Николаевне)Фрейлины недоумевали: «Как, в девятнадцать лет все еще не замужем?». Претендентов на руку принцессы было немало, но сердце ее тосковало по любви. Император разрешил любимой дочери следовать зову сердца, но лишь в 1846 году, пережив несколько любовных драм, чуть-чуть не пошатнувших благоденствие царской семьи, в Палермо, двадцатичетырехлетняя принцесса повстречала Карла Вюртембергского и согласилась стать его женой.Накануне свадьбы Император пожелал дочери: «Будь Карлу тем же, чем все эти годы была для меня твоя мама».