Замороженное сердце - [44]

Мать начала плакать.

Возможно, ее слезы были и не крокодиловыми слезами, но я усвоил урок. Даже у самого ужасного психопата имеется свой предел. Я был виноват в истерики Кристины и не хотел отвечать за предел возможностей своей матери. Ей нужно было еще добраться до дома. А я не хотел, получить плохое известие, которое бы осталось на моей совести, хотелось, чтобы она не вернулась домой в целости и сохранности.

После того как она уехала, я даже не стал рассматривать фотографии.

Просто сжег их в печки. Все.

Едкий запах химии повис в хижине, мне пришлось открыть все окна и двери. Снова пошел снег, но магия исчезла. Моя хижина больше не походила на убежище. Я огляделся вокруг и увидел убогость маленького, безрадостного домика.

Я забрал свои инструменты и направился в мастерскую, начал работать с такой сумасшедшей самоотдачей, как ненормальный. В течение двух дней и ночей я вырезал из дерева, только останавливаясь поесть и урвать пару часов сна.

И пока я вырезал думал, чего хотел бы в жизни, что для меня важно, а что нет. Как бы мне не хотелось выбросить Катрину из головы, я не мог этого сделать.

Она постоянно была у меня на уме.

Я вспомнил фильм «Манхэттен», когда герой Вуди Аллена, лежа на диване, записывал на магнитофон свои ответы, задаваясь вопросом, почему стоит жить, ради чего. Для него это были Гручо Маркс, Вилли Мэй, вторая часть симфонии Юпитера, «Блюз картофельной головы» Луи Армстронга, шведские фильмы, сентиментальное образование Флобера, Марлон Брандо, Фрэнк Синатра, невероятные яблоки и груши Сезанна, крабы Сэма Во и, наконец... лицо его любви в жизни — лицо Трейси.

У каждого из нас были свои драгоценные воспоминания.

Воспоминания, которые заставляли биться наши сердца и переживать. То, что делало нас людьми. Мой список был еще более скудным, чем у героя Вуди Аллена. До прихода Катрины, моя жизнь была пустой и бессмысленной. Я неделями что-то стругал, а потом уничтожал.

Выражение на лице Катрины было всем. Она снова сделала меня человеком. Ну и что, что моя мать заплатила ей? Я знаю и чувствую, что между нами что-то было. Нечто большее, чем деньги. Что-то настолько редкое и драгоценное. Мне было совершенно наплевать, кому и перед кем она танцевала, чтобы выжить. Я переживал о женщине той, которую узнал сейчас.

Когда я закончил вырезать, погрузил дерево в кузов пикапа, оглянулся на свою хижину. Да, она мне нравилась. Она спасла мне жизнь в какой-то момент, когда моя жизнь стала совершенно бесполезной, смерть была бы для меня предпочтительней. Но это время закончилось.

Я попрощался с горами и уехал.

Я заехал к матери, узнать адрес клуба, где работала Катрина. Когда я уходил, мать выбежала из дома и крепко меня обняла.

— Пожалуйста, не думай обо мне плохо, дорогой. Я сделала все это ради тебя. Я очень сильно тебя люблю, — сказала она. И тогда я понял, что все это время она манипулировала нами, и когда-нибудь я узнаю обо всех ее манипуляциях, но сначала найду Катрину.

Итак, сейчас я сидел на парковке в своей машине возле клуба, где танцевала Катрина. То, что Катрина была там я знал наверняка, потому что позвонил и уточнил заранее. Я не собирался появляться там, не будучи уверенным, что сегодня ее смена. Это было не очень-то по-горски, но Катрина была права, я больше делал вид, что горец, чем был на самом деле.

Леопард не меняет своих пятен.

Я был миллиардером.

И никогда не рисковал.

Я всегда старался убедиться во всем на все сто.

Я планировал зайти, сесть куда-нибудь подальше, не привлекая лишнего внимания, выпить пива, посмотреть, что происходит на сцене. Я планировал легко и медленно провести время, потусоваться, сделать так, чтобы она меня заметила. И как только она меня заметила бы в другом конце комнаты, я подумал, что она обязательно бы ко мне подошла, обняла бы и поцеловала.

Ее босс тут же бы рассердился на нее и уволил на глазах у всей публики, на что она сказала бы ему, как всегда, что-нибудь едкое, в своем духе, рассмеявшись своим замечательным, незабываемым смехом, мы направились бы к дверям на выход в обнимку. Вот как я представлял себе свое пребывание в этом клубе.

Реальность разыгралась совсем по-другому.

Я подошел к швейцарам, они расступились передо мной, как Красное море. Улыбаясь белоснежной улыбкой, как на подбор. Мне даже не пришлось платить, чтобы меня впустили. Вот в чем преимущество, подкатить ко входу на роскошном спортивном автомобиле. Меня тут же провели в огороженную кабинку с пометкой VIP. Я не успел произнести и слова. Здесь было темно и прохладно, шумный мальчишник был в самом разгаре в зале. У меня уже сформировался план.

Подошла официантка в длинном черном платье с разрезом от бедра. Я заказал шампанское. Лучшее, что здесь было, спросил, работает ли Катрина.

Она улыбнулась.

— Конечно. Думаю, она скоро освободится.

— Я бы хотел заказать с ней приватный танец.

Ее улыбка потеряла часть блеска.

— Мне кажется, Катрина больше не танцует приватные танцы, но я уверена, что любая другая девушка будет рада вам угодить.

— Я хочу приватный танец только с Катриной, — сказал я.

Она прочистила горло.

— Если вам не трудно, подождите минуту, я позову менеджера, и вы обсудите этот момент с ним.