(растерян). Нет.
Офелия. Что — нет?
Фредерик. Нет, не в губы.
Офелия. Но по-другому не интересно.
Фредерик. Мне не до шуток.
Офелия. Я вас понимаю. Но не отчаивайтесь. Некоторые сумели отсюда выбраться.
Фредерик. Что вы хотите сказать?
Офелия. Господи, если бы вы знали!
Фредерик. Если бы я знал — что?
Офелия. Что они с вами сделают… Господи…
Фредерик. Что со мной должны сделать? Кто?
Офелия. Остальные. Сначала они вас напугают, а потом, может быть, убьют. Господи…
Фредерик (нетерпеливо). Убьют? Но, деточка, мы ведь, несмотря на все эти кружева, в двадцатом веке. А если Себастьян ищет со мной ссоры…
Офелия. Есть еще Гуго. Он же убил меня.
Пауза.
Фредерик. Вам надо немного отдохнуть.
Офелия. Он пригласил всех на мои похороны. Мама так плакала, так плакала.
Фредерик (вежливо). Конечно, конечно, успокойтесь.
Офелия (порывисто). И мой брат тоже плакал. Глупо. У пустого ящика…
Фредерик. У пустого ящика?
Офелия. Естественно, пустого. Меня-то внутри не было. Хотя бы потому, что я сейчас разговариваю с вами.
Фредерик (сообразив). Конечно. Но…
Офелия (строго). Вам следует отнестись ко всему этому повнимательнее.
Фредерик. А где вы были тогда?
Офелия. Сидела в своей комнате. Запертая на два оборота ключа. А когда кто-нибудь приходит, то меня — оп! — снова сажают туда. Если я, конечно, не убегаю.
Фредерик. А зачем, скажите, пожалуйста? Зачем все это?
Офелия. Затем, что я мешала Гуго. Понимаете, он помешался на Элеоноре, а у Фальсенов разводиться не принято. Так сказала Агата.
Фредерик. Ну и что?
Офелия. Я первая жена Гуго, Я играла с вами в парке в Стокгольме. Помните? Меня звали Матильда. Матильда Нильсен. Офелией меня назвал Себастьян, когда Гуго ему все рассказал.
Фредерик. Они не знали? Элеонора не знала?
Офелия. Нет, конечно. Элеонора такая славная.
Фредерик (садится). Но это же безумие! Я хорошо помню, о смерти Матильды Нильсен тогда много говорили в Стокгольме. Так это были вы?
Офелия. Вы не заметили, как они стараются меня спрятать? Даже больше: они принимают меня за сумасшедшую, они считают, что я вам ничего не скажу. В общем, они правы. Я дала слово Агате никому ничего не говорить.
Фредерик. Вы… вы замужем за Гуго?
Офелия. Конечно. Хотите посмотреть мою свадебную фотографию? Она должна быть где-то в семейном альбоме. Подождите, они его бог знает где прячут… (Роется на полках библиотеки и с трудом вытаскивает старый альбом.) Вот он. (Смеется.) Это покажется вам старомодным… Смотрите, вот я — невеста Гуго, это — с Агатой. Боже мой, какое у меня было платье… Вот в день свадьбы… Забавно, правда?
Фредерик. Очень забавно. (Размышляет.) Вы жена Гуго. Гуго — двоеженец. Значит, Элеонора — ничья жена.
Офелия. Да…
Фредерик. Простите. Вам пришлось много выстрадать, Офелия, простите, Матильда?
Офелия. Никогда не называйте меня так. Вы сумасшедший. Они вас убьют.
Фредерик. Ответьте мне.
Офелия. Нет. Почему я должна страдать? Гуго, правда, бывал немного утомителен, особенно по вечерам. Мне составляли компанию Элеонора и Себастьян.
Фредерик. Разумеется, если вы так считаете…
Офелия. И потом, у меня есть развлечения, я вам расскажу. Вы ведь такой милый. И такой красивый.
Фредерик (смущенно). Спасибо…
Офелия. Да, да, вы очень красивый. Ах, надо спрятать альбом. Нужно еще перед обедом немножко привести себя в порядок. Вы меня подождете? Я на вас рассчитываю. После того, как я вам все рассказала, мы никогда не должны расставаться.
Она исчезает, оставляя Фредерика одного. В ликующем настроении он ходит по сцене, внезапно смеется.
На сцене Себастьян и Элеонора.
Себастьян. Да. В Париже мы бы давно уже были готовы к выходу. Приводили бы в порядок охотничью амуницию.
Элеонора. Входили бы, взявшись за руки, к «Максиму» или в какой-нибудь другой кабак. Рассеянно здоровались с друзьями…
Себастьян. У меня был бы такой вид, словно я очень влюблен в тебя. Вокруг смущенные взоры, шепот… «Знаете, это та самая Элеонора фон Мильхем, которая разорила беднягу Клико. А это ее брат. Кажется, они живут вместе, такое возможно только в Швеции…». И шу-шу-шу, шу-шу-шу…
Элеонора. Мы бы много смеялись… рассматривали лица, Я бы посоветовала тебе выбрать молодую женщину, ты бы изобразил разочарование… Я бы задумчиво посматривала на какого-нибудь мужчину.
Себастьян. А потом танцы… Много музыки, мельканье лиц, улыбок. Обожаю Париж.
Элеонора. Возвращались бы на рассвете. Часа в два или в четыре. Чтобы все они до самой последней минуты ожидали небольшого скандальчика.
Себастьян. Они бы его не дождались. Или мы бы расстались и тот из нас, кто вернулся последним, рассказал бы другому, что было после его ухода. И чтобы не заснуть, пили бы розовое шампанское. Ты бы говорила: «Я стара, безумна и некрасива». Так бы мы встретили рассвет.
Элеонора. А ты бы говорил: «Я развратник, паразит, я бездарность».
Себастьян. Какое это было бы счастье… А тем временем цыпленок по имени Фредерик, кажется, уже готов. Он сгорает от любви, петушится и важничает. Боже мой, когда я думаю, что у меня в его возрасте мог быть такой же вид… дамского угодника… Самодовольный, забавный, неуверенный, но все-таки лихой, время от времени утомленной рукой проводящий по волосам, уставший от собственной мужественности… У-у…
