Замок дьявола - [71]

лестницы. Он казался сам себе жалким зверьком, которого так легко поймали в

ловушку, из которой ему уже никогда не выбраться, его последний удел — стать

вкусным обедом для охотника. Опираясь ладонями о зеркальную стену, Эдд

продолжал безразлично всматриваться в темные коридоры зазеркалья, смиряясь

с такой же участью. Неужели он больше никогда не увидит свет? От подобной

мысли Эдду вдруг стало смешно. Ведь именно также думал брат Катрин и

Доминик, которых огонь плотно прижал к стене, теряя надежду на спасение, они

думали точно также. Легкий смех отчаяния стал перерастать в нечто большее, это

был истерический беспомощный смех, сливающийся с отчаянием и слезами, которые уже текли из его глаз. Он горько вытер их и провел влажной рукой по

стеклу, смотря, как его отражение искажается от влаги и разводов.

Но в этот момент, как только он уже было отвел взгляд от своего отражения, боковым зрением он заметил, как позади его мелькнула чья-то белая фигура.

Стараясь не шмыгать носом, он испуганно замер и пристально посмотрел за свое

отражение, ожидая нового явления. В зеркале отражались лишь черные коридоры

перспектив. Он медленно повернул голову и посмотрел на зеркало напротив.

Прямо перед ним была одна из таких перспектив, в которой едва виднелся какой-

то светлый мутный силуэт человека, который лишь недвижно стоял в зеркальном

коридоре. От испуга Эдвард подскочил на месте, прижавшись от страха к стене.

Вдруг призрак исказился и медленно зашагал прочь от Эдварда в темную

бесконечность.

В эти минуты Эдвард не знал наверняка, был ли он в здравом уме. Он осторожно

протянул дрожащую руку вслед призраку, сдвинувшись с места и медленно ползя

за ним. Но одно он знал наверняка: его сознание больше не принадлежало ему

полностью, как было это до рукописи, он чувствовал, что медленно и неотвратимо

сходит с ума, если уже не сошел. Единственной его целью было найти ту

конечную цель, к которой эти коридоры ведут, а они определенно куда-то ведут. Он

чувствовал это, его уже больное измученное сознание подсказывало это.

Вдруг его рука больно уперлась в холодное зеркало, оставив Эдварда лишь

наблюдать на удаляющую фигуру человека, которая с каждым разом становилась

все прозрачнее, теряясь в кромешной темноте коридора. Набравшись последних

сил, Эдвард снова встал на ноги и, опираясь о стены, стал медленно двигаться

прямо, ориентируясь по красным лучам, которые хитро преломлялись и неуклонно

вели его именно туда, куда, видимо, и надо было. Один коридор сменялся другим, другой третьим, Эдд все шел и шел, следуя изгибам лучей, как вдруг они взмыли

куда-то высоко вверх, собираясь в один единственный пучок света.

Эдвард медленно опустил глаза и посмотрел вперед. Прямо с потолка лучи снова

резко падали на расположенные далеко круглые зеркальные стены, и, преломляясь множеством линий, отражали на широком и просторном зеркальном

полу большую пятиконечную звезду.

Эдд восхищенно разглядывал подобное световое шоу, понимая, что ни один

человек в мире не способен создать подобный зеркальный лабиринт коридоров, который смог бы преломить свет подобным способом. Только лишь хозяин этого

замка смог бы сотворить подобное! Пути назад не было, то было само сердце

замка, многовековая тайна царства призраков, которая не открылась никому, кто

пытался ее узнать — она лишь убивала всех свидетелей, погребая в своем чреве, дабы не вынести ни крупицы отсюда. Почему он, Эдвард, удостоен увидеть это, почему именно его выбрал Дункан? Но сны про этот замок он видел задолго до

Ричарда, еще в детстве он стоял у его подножья, словно замок постоянно

напоминал ему о том, что в один прекрасный день их встреча, наконец, произойдет. И вот она случилась!

Полный решимости, он сжал кулаки и, воинственно взглянув в темноту, исполосованную красными лучами, смело зашагал вперед.

— Я пришел! Где ты?! Выходи! — дойдя до центра пентаграммы, изо всех сил

выкрикнул Эдд, обращаясь к хозяину замка, так долго терзавшему его и его жену.

Его голос громом разнесся по овальному помещению, эхом теряясь в высоте, отчего даже сам Эдвард испугался себя самого. Вдруг эхо переросло в далекий

гул, который ответной волной возвращался к нему, становясь все громче и громче.

Эдд чувствовал, как он стремительно летит прямо на него, словно тяжелая

бетонная плита, ускоряясь. Резко достигнув пола, гул звонко отскочил от стекла, вдребезги разлетаясь во все стороны, и в этот же миг красные линии пентаграммы

разом вспыхнули высоким и ярким огнем. Инстинктивно закрывая лицо от идущего

жара, Эдд стал оглядываться по сторонам, ожидая, что же будет дальше. Тысячи

голосов стали со всех сторон окружать его, словно побеспокоенные его приходом, из тихого и еле уловимого стона они превращались в отдельные слова и шепот.

— Эдвард, Эдвард, Эдвард…— все громче и громче доносилось со всех сторон.

Он испуганно вглядывался в темноту, упорно желая увидеть тех, кто говорил это.

Ему казалось, что от сильной боли в голове все это просто мерещится ему. Вскоре

он заметил, как темные зеркальные перспективы стали медленно затягиваться

мутной дымкой, плавно и хаотично вращающейся во всех направлениях.