Замок дьявола - [73]

трезубцем Ада. И сумерки богов падут, и Люцифер вознесется, дабы

провозгласить: «Сатана правит миром! Ave Satanas! — сквозь слезы и страх

прокричал изо всех сил Эдвард, думая лишь о Лизе.

Вдруг пламя вспыхнуло еще сильней, разрываясь в страшном хохоте, хозяин

замка распростер свои руки, запрокинув голову назад в наслаждении и триумфе.

Резкий и жалобный стон голосов стал настолько тоскливым и отчаянным, что это

сдавило грудь Эдварда. Почувствовав слабость из-за стремительно покидающих

его сил и сознания, он повалился на пол, с трудом соображая, что происходит. Из

него явно выкачивали все силы.

С трудом приоткрыв глаза, он заметил на полу желтую смятую бумажку. Ту самую, которую он нашел давеча в кабинете графа и которая, видимо, выпала из его

кармана, когда он доставал книгу. Он с трудом схватил ее и поднес вплотную к

глазам, которые уже почти ничего не могли видеть. На одной стороне были

написаны последние строки графа, но что-то заставило его перевернуть листок на

ту сторону, где было яркое багровое пятно крови. Только теперь он заметил, что

под ним было что-то написано блеклыми выцветшими чернилами.

«Вними ты ангелам прекрасным,

И труд твой станет ненапрасным.

Твой выбор замок уничтожит,

И свету новый путь проложит».

Вдруг эти слова снова всплыли в его памяти — теперь он ясно понял весь их

глубокий смысл, ведь на листочке под кровавым пятном был написан «Отче наш»

на латыни. Но теперь было поздно, было слишком поздно! Чувствуя, как

неведомая сила вытягивает из него жизнь, Эдвард устрашился, тоска и холод

сжали его сердце. Где же эта самая священная сила Бога, откуда она исходит?

«Она исходит из сердца каждого человека, который в него верит. Если не будет

веры — то ничего не будет», — всплыли в его памяти слова священника.

Он с трудом уселся на колени и, покачиваясь из стороны в сторону, стал отчаянно

произносить знакомые с детства строки в последней надежде, что они помогут

ему умереть, помогут защитить его душу от зла.

Pater noster qui es in caelis,

Sanctificetur nomen tuum

Adveniat regnum tuum

Fiat voluntas tua

Sicut in caelo, et in terra

Сквозь слезы и страх Эдвард наконец из последних сил поднялся на ноги и с

ненавистью и болью разорвал рукопись на две части.

— Будь ты проклят!!! — прокричал он и бросил обрывки во всепожирающий огонь, который тут же уничтожил их.

Довольный хохот дьявола вдруг сменился на стон — он стал кричать от злобы и

досады, резко дергаясь в гневе.

Эдвард устало перевел взгляд на зеркала. Стоны призраков стихли, они тоскливо

наблюдали за происходящим, и вдруг один из них отделился от остальных и, медленно просачиваясь сквозь стекло, неожиданно отсоединился от него и плавно

устремился вверх, источая мягкий солнечный свет. За ним последовал еще один, а

за ним еще. Совсем скоро сотни призраков, наконец, высвободились из своего

многовекового плена, радостно устремляясь вверх, откуда уже слышался

умиротворенный и успокаивающий разноголосый гул.

Вытирая бегущие по щекам слезы, Эдвард молча зашагал вперед. Он уже не

видел ничего, он не знал, где именно находится хозяин замка, он не знал ни того, чем все-таки все это кончится, он лишь, как обезумевший, медленно ковылял

прямо, думая о Лизе. Зеркальная стена была все ближе и ближе к нему, в ней по-

прежнему отражался бесконечный черный коридор вместе с пылающим огнем.

Эдвард молча и устало протянул руку и дотронулся до стекла. Словно

вертикально налитая вода, зеркало было жидким, но не мокрым. Безразлично он

шагнул в него и медленно побрел вперед, долгое время еще виднеясь в

множестве отражений до тех пор, пока не исчез совсем.

***

— Эдвард, Эдвард! — кричал Себастьян, вбегая в дом. — Они, наконец, удовлетворили мое прошение! Эдвард!

Задыхаясь от радости и переполнявших его чувств, он вбежал в комнату своего

друга, ожидая застать его там, надеясь, что Эдд не настолько обезумел, чтобы, и

правда, пойти в замок. Себастьян взволнованно огляделся, но, поняв, что его

друга нет, расстроился и задумался. Он знал Эдварда всего несколько дней, но за

это время он уже успел привязаться к нему и проникнуться сочувствием из-за

случившейся с ним беды.

Его отсутствие взволновало Себастьяна, который хоть и не хотел признавать это, но четко понимал, что Эдвард медленно сходит с ума, замок порабощает его.

«Я должен как можно скорее найти его, пока он не совершил какой-нибудь

глупости», — подумал про себя Себастьян и поспешил на улицу, в паб. Ему

казалось, что именно там он Эдварда и найдет.

На улице было утро, солнце постепенно начинало парить все сильнее, город уже

проснулся, все, казалось, было по-прежнему, но Себастьяну почувствовалось, что

не совсем все так, ему казалось, что город не просто проснулся после ночи, он

проснулся после многовекового проклятия. Вдохнув свежий теплый воздух, Себастьян вдруг почувствовал легкость, радость бытия и долгожданную

безмятежность.

Вскоре показался паб. Утром он был еще совсем пустым, сонные официанты без

дела столпились в кружок и что-то бурно обсуждали.

— Добрый день! — вмешался Себастьян и вежливо поинтересовался, не было ли

вчера здесь Эдварда.

— Господи, да тут по вечерам столько народу бывает, всех и не упомнишь! Вчера