– Можешь говорить, что я твоя девушка, – не поворачиваясь в сторону топчущегося у дверцы Пауля, сказала Инга.
Они помолчали. Инга старательно не глядела на Пауля, но почему-то была уверена, что он тоже смотрит куда угодно, но только не на нее. Ее это успокаивало – и одновременно вызывало досаду. Она откашлялась. Надо на прощанье сказать что-то такое… Совсем неважное… Она подняла голову к замковым башням, будто начерченным черным карандашом на темно-синем небе.
– Я тут одно несоответствие заметила, еще когда ты маме про замысел Амалии рассказывал. Как немка могла с самого начала призраком прикидываться, если белый балахон привидения мама ей только перед самым Новым годом вручила? А когда я в первую ночь призрака шубой гоняла, коробка с маскарадными костюмами еще в багажнике лежала. И еще странно – привидение то беззвучно летало и чуть не туманом растворялось, то топало, как и положено нормальной увесистой немке. – Инга покачала головой. – Не понимаю!
– Правда? – неожиданно ехидно спросил Пауль. – Совсем-совсем не понимаешь?
Инга недоуменно вскинула на него глаза – и увидела, что он на нее смотрит весело и чуть-чуть насмешливо. Точно как смотрел, когда они только приехали!
– Ну ничего, – таким же несмешливо-успокаивающим тоном продолжал Пауль. – Погостишь тут подольше – разберешься!
И этот самоуверенный спортивный красавчик вытащил из-под куртки здоровенный каравай хлеба – и положил его прямо в снег у подъемного моста.
– Зачем? – с любопытством спросила Инга.
– Низачем! – так же насмешливо ответил Пауль и, помахав ей рукой, побежал через мост к замку. – Скоро увидимся!
– Вы, защитницы замка, быстро садитесь в машину, а то без нас уедут! – окликнул Ингу и маму отец.
Подсвечивая сумерки фарами, длинный кортеж машин потянулся вниз по горной дороге. Прощальные гудки зазвенели в неподвижном морозном воздухе и вскоре затихли вдали. Провожающие вернулись к себе, и вокруг древнего замка снова воцарилась тишина.
Тьма сгущалась, вот уже на черном пологе небес одна за другой проклюнулись по-зимнему далекие и холодные звезды. Мрак превратил лес в одну глухую стену. Но вдруг древние могучие ели надсадно заскрипели, будто несмазанные ворота. Под давлением некой невероятной силы лесная стена раздвинулась, и громадная мохнатая фигура, отдаленно похожая на сгорбленного человека, вышла из лесной чащи. Доковыляла до подъемного моста, подобрала оставленный на привычном месте каравай и, сжимая его в когтистой лапе, заковыляла прочь, оставляя поперек автомобильной колеи цепочку следов босых ножищ.
На верхушке башни слабо вспыхнул бледно-сиреневый огонек. Он перескочил с одного зубца на другой, фонтаном взмыл вверх, и из бьющего в темные небеса столба бледного огня выскользнул танцующий призрак в белых мерцающих одеждах. Кружась в вихре танца, понесся вдоль стены, легко перепархивая с башни на башню. Лишь пряди закрывающих лицо длинных призрачных волос серебрились, таяли и вновь возникали в лунном свете.
