Замок Афродиты - [8]

Нора почти выскочила из отеля и, одергивая себя, чтобы не бежать, направилась на поиски Глэдис и усатого итальянца.

Шепнуть ей что ли, что ее муж в отеле, или не стоит? Да или нет? — мучилась Нора. А потом как поступать ей самой? Она ведь неизбежно столкнется с Уильямсами в ресторане или на пляже. Конечно, если Оскар останется. А если нет? Вдруг он возьмет и уедет сразу? Может, ему захочется не выяснять отношения с женой, а пустить все на самотек? Может, его так больше устраивает? Например, проще флиртовать с другими женщинами. Так бывает в некоторых семьях.

Нора быстро нашла те самые шезлонги, брошенные полотенца, шлепанцы. Ее сумка лежала на том же самом месте, но ни Глэдис, ни усача не было. Нора огляделась по сторонам, однако сладкую парочку поблизости не обнаружила. Значит, уплыли в море. Подождать? Но сколько? Может, они арендовали водные велосипеды и вернутся только к вечеру? А что, если взять и просто поменять сумки? Но за Норой и так давно наблюдает публика по соседству: все принялись таращиться на нее, когда она еще только сюда шла. Может быть, попросить кого-нибудь передать Глэдис записку: «Глэдис, ваша сумка в номере 32»? Но у Норы нет ни бумаги, ни ручки, да и вообще, записка на пляже — как-то глупо. Нора предпочла вернуться в отель с чужой сумкой.

Оскара она обнаружила в баре. За исключением его и бармена, дремлющего у стойки, там не было ни души. Оскар сидел в самом темном углу и курил. На столике — бутылка виски и два бокала, его кейс и саквояж — рядом на полу. Он разговаривал по телефону. И пока Нора пересекала бар, Оскар закончил разговор, положил мобильник на стол, загасил сигарету в пепельнице и с надеждой уставился на бывшую одноклассницу.

— Я их не нашла, — сказала Нора и тут же поправилась: — В смысле, я не нашла ее, твою жену. — Она поместила сумку на его столик. — Все их вещи на месте, а они… э… она, наверное, плавает в море. Я постеснялась заменить сумки. Там полно народу, еще решат, что я воровка.

— Да, ты воровка, — сказал Оскар и потянул ее за руку. — Сядь, выпей со мной. Ты украла мое сердце.

Нора машинально опустилась на стул.

— Не придумывай, Оскар. И вообще, когда это ты успел набраться? Мы так не договаривались!

— Ты что? Нора? — Оскар смешно округлил глаза. — Я не пил! Я ждал тебя! Видишь, совсем неначатая бутылка!

— Но… Почему виски?

— Ты не пьешь скотч? Хорошо, закажем вина. Эй, официант! Пожалуйста, винную карту!

— Айм сорри, сэр? — встрепенулся бармен.

— Скажи ему, что ничего не нужно, — прошипела Нора.

— Почему? Давай выпьем, мы же не виделись сто лет!

— Айм сорри, сэр? Леди? — напомнил о себе бармен, делая вид, что знает английский.

— Ноу, ноу! — Нора замахала руками. — Все о'кей, о'кей!

Оскар усмехнулся и подтвердил бармену, что ничего не нужно. Тот опять начал дремать, а бывший одноклассник Норы разлил по бокалам напиток.

— О'кей, значит, о'кей, дарлинг. За нас!

— Оскар, я совершенно пить не намерена!

Он, прищурившись, смотрел на Нору через бокал.

— И вообще, почему ты решил, что я вернусь и стану пить с тобой? — возмутилась Нора.

— Потому. Да бери ты его и пей! Это очень приличный скотч. В этой дыре он самый дорогой.

— Допустим. — Нора взяла в руки свой бокал. Она понимала, что это глупо и что ей вовсе не следовало делать так, но уходить от Оскара ей хотелось меньше всего на свете! — Ты не ответил, почему был уверен, что я вернусь?

— Потому. Потому что я очень хотел этого. И вообще, я теперь больше не хочу никого, кроме тебя! Ты — тоже! За нас! — Он чокнулся с Норой и выпил.

Она тоже выпила, хотя совершенно не хотела пить, тем более виски, тем более среди дня, но… После хорошего глотка Нора вдруг почувствовала, что Оскар абсолютно прав и что глупо продолжать спорить. Она сделала еще глоток и сказала:

— Забирай свой скотч и пойдем. У меня тридцать второй номер. На третьем этаже.

— Нора. — Оскар захлопал глазами. — Я не ослышался?

Нора допила свой бокал, встала, взяла его за руку и сказала:

— Идем, Оскар. Я хочу тебя.

Джейн ахнула.

— Боже мой, Норри! Ты так прямо и сказала?

— Да, так прямо и сказала.

— А он?

— Он подхватил другой, свободной от меня рукой кейс и свой саквояж, и мы пошли к лифту. Я не знаю, что подумал о нас портье, другие какие-то люди в холле. Я видела только Оскара, а он — меня. Мы держались за руки и молча смотрели друг другу в глаза, и все! Все, Джейн! Все! Два взрослых, почти сорокалетних человека! Я не знаю, что было бы, если бы он заговорил!

Мы молча поднялись в лифте, молча подошли к моему номеру, и только тут мне пришлось отпустить его руку, потому что нужно было достать из сумки ключ. Из сумки его жены ключ от моего номера! Мне же больше некуда было положить ключ Естественно, первым со дна сумки я извлекла «номер восемь». Оскар встретился со мной глазами, но промолчал. Я была ему очень за это благодарна, но тоже не открыла рта.

Мы вошли в номер. Он пропустил меня вперед, закрыл дверь и дважды щелкнул замком. Бросил саквояж на пол, огляделся, шагнул в комнату и бережно положил кейс в кресло.

— Там ноутбук. Очень дорогой. Ты не возражаешь, дорогая, если я умоюсь с дороги? Где у тебя ванная?