Замок Афродиты - [9]

Я молча показала рукой и подумала: значит, я дорогая, а ноутбук очень дорогой? Выгнать его, что ли, пока не поздно? В ванной зашумела вода. Идиотка, ругала я себя. Я была на грани истерики! А он вдруг запел. И ты знаешь, Джейн, так хорошо запел. Хотя, конечно, это ужасно пошло, когда мужчина поет в ванной… И сама не знаю почему, я вдруг — нет, Джейн, я не заплакала — стала подпевать ему! Что мы пели? Только не смейся. Из оперетты. Из «Фиалки Монмартра». На Монмартре днем и ночью на смолкает шум, там безумное веселье до утра! А когда перед рассветом весь Париж уснул, там в разгаре танцы и игра! Карамболина! Карамболетта…

— Ну вот, — сказала Джейн, — ты опять ревешь. Хватит, Нора! Ну правда хватит!

— Я должна была его выгнать! А не распевать с ним про Карамболетту! Я такая идиотка!

— Ладно, ладно. — Джейн прижала голову сестры к своей груди и ласково прошептала: — Это же здорово, Норри, знать слова из арии! Это ж редко, кто знает. А что было потом?

— Потом… — Нора всхлипнула, — потом он приоткрыл дверь ванной и, не переставая петь, поманил меня рукой. И я пошла, Джейн, пошла!

— Ну и?.. Вы с ним так и пели в ванной или занялись делом?

— Занялись, Джейн, ох еще как занялись! Это было, это было!.. У меня никогда и ни с кем не было так! Ну просто… Вот! Вот точно так же удивительно хорошо, как в море перед тем, как я чуть не утонула. Такое блаженство и полнота, и ничего в целом свете не нужно. Ну совсем ничего! Лишь бы не кончалось это — И Нора опять заплакала. — Лишь бы он все время был рядом…

— Вы хоть на второй-то этаж не протекли, моряки? — хихикнув, поинтересовалась Джейн, делая вид, что не замечает сестриных слез. — И скотч? Вы что, забыли его в баре?

— Наверное. Не знаю. — Нора судорожно сглотнула и потянула носом. — И не протекли мы никуда. Мы же не все время… пели в ванной. Он взял меня на руки и отнес на кровать. Представляешь, на руках! И мы… Мы опять любили друг друга!.. Дай мне какой-нибудь платок… Меня никто… не носил на руках…

Джейн протянула кухонное полотенце.

— Годится? И что потом?

— Сойдет. — Нора шумно высморкалась. — Постираю потом.

— Это ясно. Что у вас с Оскаром было потом?

— Потом я захотела есть.

Оскар позвонил в ресторан и назаказывал всякой еды в номер. Ему сказали, что принесут минут через сорок. Он возмутился:

— Почему так долго?

Ему ответили что-то там на своем греческом английском. Оскар их не понял, они — его. Тут Нора сказала, что вполне может и потерпеть, видя, сколь малоуспешны переговоры. Оскар рассмеялся и заверил:

— О'кей!

Это на другом конце провода поняли сразу. Оскар повесил трубку и предложил Норе перекурить в ожидании трапезы.

— Я не курю, — сказала Нора, а ему порекомендовала делать это на террасе.

Они завернулись в простыни, как греки — они же все-таки были в Греции, — и вышли на террасу.

— Ох и красотища! — обнимая Нору, сказал Оскар. — Ну и повезло же мне! Одну потерял, зато нашел какую!

— Ты о чем? — спросила Нора, отстраняясь, и села в плетеное креслице. — Давай кури, нечего болтать.

— Ты, правда, Норри, зануда или нарочно? — Оскар вставил сигарету в рот, щелкнул зажигалкой и плюхнулся в креслице напротив.

— Да, я зануда, Оскар, жуткая старая зануда.

Он погрозил ей пальцем.

— Не прикидывайся! Я тебя раскусил. Ты вбила себе в голову, что я несерьезный человек, но я очень, очень серьезный!

— А-а, — протянула Нора.

— И у нас с тобой все будет хорошо. Понимаешь? Хорошо, даже лучше, чем ты можешь себе представить! Это ж надо, сколько времени мы потеряли. Лет двадцать? Или двадцать пять?

— Лично я ничего не теряла. Училась, работала. И в школе ты, Оскар, извини, был довольно вялым парнем.

— Спасибо, что не сказала «отвратительным». — Оскар хмыкнул. — Ладно, не двадцать пять, так десять — это точно. Ну и кем ты работала?

— Я и сейчас работаю. Я переводчик.

— Да-а? Что, разве еще не весь мир говорит по-английски?

— Не весь. Итальянский тоже требуется иногда.

Оскар подмигнул.

— Белла итальяно? Ну и где же он требуется?

— Да где угодно! Хоть на пляже.

— Нора, пожалуйста, давай пока про пляж вспоминать не будем. — Оскар задумчиво сбросил пепел с сигареты и невесело хмыкнул. — Как же я упустил-то про итальянский! Ты ведь мне рассказывала приключения на пляже.

— Ты только что просил не вспоминать.

— Спасибо. Так… Значит, ты свободный художник? Фрилансер? Угадал?

Нора кивнула.

— Не самый легкий хлебушек, дарлинг.

— Не самый, но все равно лучше, чем связываться с постоянным хозяином. Тут, если что не так, я сразу хлопаю дверью, а на постоянной работе не очень-то похлопаешь.

— Ну и где ты последний раз хлопнула?

— С чего ты взял?

— Слушай, Нора, я же не ребенок. Когда человек сидит на вольных хлебах, он себе расслабиться лишний раз не позволит. Только в том случае, если работы нет и до того все опротивело, что даже не жаль просадить последние деньги.

— Почему это последние?

— Ладно, ладно, выкладывай. Ты знаешь мои проблемы, теперь своими делись. Вдруг помогу?

— Возьмешь в штат переводчиком? Не пойду.

— Я и не предлагаю. Мне вообще переводчики не нужны.

— Тем более с итальянским. — Нора вздохнула.

— Что случилось, Нора Бруксберри? — Оскар наклонился к ней и, заглядывая в глаза, погладил по плечу.