Заметки о японской литературе и театре - [2]
Значительное число песен первой категории относится к плачам. Это в основном авторская поэзия, среди произведений которой многие принадлежат известным поэтам VIII в.
То, что именно учение о бренности земного бытия получило широкий отклик в Японии, объясняется, на наш взгляд, в значительной мере условиями жизни населения островов. Природные бедствия — землетрясения, грандиозные штормы на море, ураганы — и беспомощность народа в борьбе со стихиями породили мысли о ненадежности существования. Буддийское учение нашло здесь подготовленную почву. Поэтому, анализируя материал памятника, следует различать песни, порожденные условиями жизни народа, независимо от проникновения буддизма, и песни, отражающие восприятие мира, которое сложилось под влиянием буддийских учений. Оно вызывает раздумья, но еще не становится глубоким осознанием бытия.
В "Манъёсю" подобные настроения выражены по-разному — и в плане художественном и композиционном: подчас мотив бренности выступает главной темой всего поэтического произведения, иногда только зачином или концовкой, иногда же воплощается в каком-либо образе.
В качестве особой темы данный мотив встречается, в частности, в творчестве Яманоэ Окура и Отомо Якамоти (VIII в.). Один из образованнейших людей своей эпохи, Окура был воспитан на китайской литературе и поэзии. Он жил одно время в Китае в составе японского посольства. Естественно, новые веяния в области идеологии не могли не коснуться его, как и других японских поэтов, принадлежавших к придворной "интеллигенции".
Его произведение так и называется "Поэма сожаления о быстротечности жизни" (V — 804) [11]. Начинается она с общего вступления:
| Как непрочен этот мир, | Ё-но нака-но |
| В нем надежды людям нет! | субэнаки моно-ва |
| Так же, как плывут | тосицуки-ва |
| Годы, месяцы и дни | нагаруру готоси |
| Друг за другом вслед, | торицудзуки |
| Все меняется кругом, | оикуру моно-ва |
| Принимая разный вид… | момокуса-ни |
Далее, говоря о поре расцвета в жизни человека, поэт сокрушается по поводу бренности его существования:
| Но тот расцвет | Токи-но сакари-о |
| Удержать нельзя — | тодомиканэ |
| Все пройдет: | сугусиярицурэ |
| На прядь волос, | мина-на вата |
| Черных раковин черней, | кагуроки ками-ни |
| Скоро иней упадет. | ицунома-ка симо-но фурикэму |
| И на свежесть | курэнаи-но |
| Алых щек | омотэ-но уэ-ни |
| Быстро ляжет | идзуку но ка |
| Сеть морщин… | сива-га китариси |
Той же теме посвящено лирическое произведение одного из лучших поэтов "Манъёсю" Отомо Якамоти "Песня, выражающая печаль о непрочности этого мира" (XIX — 4160), которую он создал не без влияния Окура.
| С той поры, как в мире есть | Амэ цути-но |
| Небо и земля, | токи хадзимэ ё |
| Говорят, передают | ёнонака-ва |
| С давних пор из века в век, | цунэнаки моно то |
| Что невечен этот мир, | катарицуги |
| Бренный и пустой. | нагараэкитарэ |
| И когда подымешь взор | аманохара |
| И оглянешь даль небес, | фурисакэ мирэба |
| Видишь, как меняет лик | тэру цуки мо |
| Даже светлая луна. | митикакэ сикэри |
| И деревья среди гор | асихики-но |
| Распростертых неверны: | яма-но конурэ мо |
| В день весны | хару сарэба |
| Цветут на них ароматные цветы, | хана сакиниои |
| А лишь осень настает, | аки дзукэба |
| Ляжет белая роса… | цуюсимо оитэ |
| И летит уже с ветвей | Кадзэ мадзири |
| В грозном вихре | момидзи |
| Алый лист… | тирикэри |
| Так и люди на земле — | уцэсэми мо |
| Краток их печальный век: | каку номи нараси |
| Ярко-алый, свежий цвет | курэнаи-но |
| Потеряет быстро блеск. | иро мо уцурои |
| Ягод тутовых черней | нубатама-но |
| Черный волос сменит цвет. | курогами кавари |
| И улыбка поутру | аса-но эми |
| Вечером уже не та… | юбэ кавараи |
| Как летящий ветерок, | фуку кадзэ-но |
| Что незрим для глаз людских, | миэну-га готоку |
| Как текущая вода, | юку мидзу-но |
| Что нельзя остановить, | томарану готоку |
| Все невечно на земле… | цунэ мо наку |
| Все меняется вокруг… | уцуроу |
Эти настроения Якамоти выражает в ряде песен антологии (например, III — 466).
| Но в непрочном мире здесь | Уцэсэми-но |
| Жалок бренный человек, | карэру ми нарэба |
| Словно иней иль роса, | цую симо-но |
| Быстро исчезает он… | канэру га готоку |
В одной из четырех книг своего лирического дневника (XIX), в песне 4214, он снова возвращается к мысли о быстротечности человеческой жизни:
| Этот бренный жалкий мир | Ёнонака-но |
| Полон скорби и тоски. | укэку цуракэку |
| Ах, цветы, что в нем цветут, | саку хана мо |
| Быстро свой меняют цвет, | токи-ни уцуроу |
| Люди смертные земли — | уцэсэми мо |
| Жалок их недолгий век | цунэ наку арикэри |
В несколько измененном варианте подобные мотивы звучат в песнях кн. XVII — 3963, 3969 и др.
Высказывания о непрочности земного существования встречаются также в произведениях неизвестных авторов, в частности в песне 2756 кн. XI:
| Ведь ты лишь человек | Цукигуса-но |
| С непрочною судьбою, | карэру иноти-ни |
| Как лунная трава цукигуса. | ару-хито-о |
| О, что ты можешь знать, мне говоря: | ика ни сиритэ ка |
| Мы после встретимся с тобою | ноти мо аваму то ю |
Или в других песнях:
| Ах, каждый год | Тоси-но ха-ни |
| Вновь расцветает слива, | умэ-ва сакэдомо |
| Но для тебя, | уцэсэми-но |
| Для смертных в этом мире | ё-но хито ками си |
| Весна не возвратится никогда… | хару накарикэри |
(X — 1857)
| Когда проходит зимняя пора | Фую сугитэ |
| И дни весенние повсюду наступают, | хару си китарэба |
| Года и месяцы | тосицуки-ва |
| Вновь круг свой начинают, | Арата нарэдомо |
| И только человек все к старости идет… | Хито-ва фуриюку |
(X — 1884)
| Среди гор Хацусэ, | Коморику-но |
| Скрытых ото всех, | Хацусэ-но яма-ни |
| Светлая луна, что в небесах сияет, |
«Те, кто читают мой журнал давно, знают, что первые два года я уделяла очень пристальное внимание графоманам — молодёжи, игравшей на сетевых литературных конкурсах и пытавшейся «выбиться в писатели». Многие спрашивали меня, а на что я, собственно, рассчитывала, когда пыталась наладить с ними отношения: вроде бы дилетанты не самого высокого уровня развития, а порой и профаны, плохо владеющие русским языком, не отличающие метафору от склонения, а падеж от эпиграммы. Мне казалось, что косвенным образом я уже неоднократно ответила на этот вопрос, но теперь отвечу на него прямо, поскольку этого требует контекст: я надеялась, что этих людей интересует (или как минимум должен заинтересовать) собственно литературный процесс и что с ними можно будет пообщаться на темы, которые интересны мне самой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
В книге легко и с изрядной долей юмора рассматриваются пять способов стать писателем, которые в тот или иной момент пробует начинающий автор, плюсы и минусы каждого пути, а также читатель сможет для себя прояснить, какие из этих способов наиболее эффективны.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.