Заметки о войне на уничтожение - [66]
Похоже, что зима в этой стране теперь изволит откланяться. После того как с конца октября — за исключением одного дня в начале марта — непрерывно стояла минусовая температура, да еще какая, наконец со вчерашнего дня погода начала смягчаться. Пока еще не тает по–настоящему, но к этому всё идет, вот и я вчера видел разлом во льду в одном месте. Сегодня опять падает снег, но по сравнению с постоянным крепким морозом, это знак ослабления зимы. Как и от войны, каждый из нас устал от этой бесконечной окружающей белизны. И у измотанных ребят нет больше никаких желаний, кроме отзыва в тыл. Но об этом в отношении всех нас нечего и думать. […]
Я бы так хотел снова написать нормальное письмо. Но нет ни покоя в душе, ни настроения, поэтому я не могу себя заставить сделать это. […]
Письмо жене, [Спас–Деменск] 30 марта 1942 г.
BArch. N 265/156. Bl. 37
Сейчас мы переживаем, быть может, самую тяжелую из атак, которые вел против нас противник. В течение четырех дней он наступает большими массами и ежедневно швыряет в битву всё новые силы — пехоту, артиллерию, танки, ночные бомбардировщики. Наши войска сражаются с огромным самопожертвованием. Но для них это невероятно тяжело. А весна к тому же по–прежнему не наступает. Восемь недель, почти без исключений было солнечно и безоблачно. Это значит: с подветренной стороны тает; помимо того, днем легкий, а ночью сильный мороз. Мы всё же надеемся, что распутица наконец–то даст нам передышку. Но без конца, изо дня в день продолжается натиск противника. Ничто из запланированного нами не удается. Операции всё время отменяются из–за действий врага. По сути, всё это является следствием тех решений, которые завели нас в это положение. Мы занимаем позиции, которые попросту вынуждают противника действовать. Никто не знает, сколько это еще продлится. Но все боятся, что конца этому не видать.
Письмо жене, [Спас–Деменск] 7 апреля 1942 г.
BArch. N 265/156. Bl. 38
Думаю, что давно не писал обстоятельно, поскольку был так загружен, что не мог найти времени. С момента конфирмации Гизелы мы находимся под непрекращающимся натиском русских, и притом на самых опасных участках нашего фронта. Нам поначалу удалось их оттеснить, но в итоге противник, постоянно вкачивая новые человеческие массы, добился очень неприятных и опасных для нас результатов. Со вчерашнего дня мы видим задействование весьма сильных новых соединений, которым нам нечего противопоставить. Вместо покоя, о котором когда–то говорил Гю[льденфельдт], перед нами новая серьезная угроза. Русский не отступает, а, напротив, с упрямой настойчивостью преследует свою цель — прорвать линию обороны как раз там, где мы стоим, и уничтожить нас. Но он атакует не только с фронта, но и с тыла, в котором он создал еще одну армию, которая скоро нас замурует. Так что мы смотрим в будущее с большой печалью и беспокойством и пока не знаем, как все повернется. Мы надеялись, что весна с ее дождями даст нам передышку. Но ничего подобного. Каждую ночь трескучий мороз, а днем вечно сияющее солнце лишь подтапливает сугробы. Ни разливов, ни ледохода, ни распутицы — пока что ничего, что могло бы нам помочь. Вместо этого по ночам жужжат пролетающие над нами русские самолеты — вот прямо как сейчас — и высаживают в нашем тылу комиссаров, десантные войска и офицеров. Им никто не препятствует, да и не может воспрепятствовать. […]
Письмо жене, [Спас–Деменск] 13 апреля 1942 г.
BArch. N 265/156. Bl. 39
Вот и настал этот счастливый денек. Если противник удержит то, что он отбил за сегодня, то большая часть армии будет отрезана. Шоссе перерезано, и на данный момент мы вряд ли сможем его освободить. Сегодняшнего успеха противник смог достичь силами каких–то 30 танков. У меня же в этом невероятно напряженном положении нет сил выправить ситуацию. Противник же может ввести в бой новые, с иголочки, дивизии, которые он снова набрал в далекой–предалекой Сибири. Мы противостоим ему нашими жалкими, потрепанными парнями, которым пришлось непрерывно сражаться против врага в течение 4 недель. Кризис начался в день конфирмации Гизелы. Достигнутый вчера важный успех, казалось бы, разрешил ситуацию. Сегодня же последовал ответный удар. Погода — метель, плотный туман — отобрала у нас помощь люфтваффе. Теперь три корпуса пригвождены и отрезаны. Я не знаю, что будет дальше. Мы возлагали надежды на так называемый период распутицы, во время которого и русский тоже не сможет сражаться. Но он так и не начался. Сейчас же, после того как противник в боях добился успеха, распутица всё же начинается и еще больше усугубляет наше положение. Всё, о чем только можно помыслить, — против нас, просто всё. За исключением известного шоссе, которое на данный момент перерезано, передвижение невозможно, так как всё тонет в болоте. Во всяком случае, у нас. Русские же танки, грузовики и тягачи проходят.
Три с половиной месяца русский бился за этот успех. Три с половиной месяца это ему не удавалось. И в самый последний момент перед тем, как ему могла помешать погода, в самое распоследнее мгновение успех наконец приходит к нему. Значит, так было предопределено. […]
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.