Заметки о войне на уничтожение - [37]
Письмо жене, [Лихвин] 27 октября 1941 г.
BArch. N 265/155. Bl. 119
[…] Мы потеряли всякую надежду. Весь наш подвоз застрял в грязи и бездорожье, в грузовиках нет бензина, у солдат нет хлеба, у лошадей нет овса. Зачастую солдаты даже не знают, где же застряли их грузовики. Так как изменения погоды ждать не приходится, наше продвижение будет очень медленным. У других частей с дорогами получше, и им остается 60 километров до Москвы, скоро подойдут к воротам города. Во всяком случае, погода неожиданно вставила нам палку в колеса, что весьма неприятно для нас. Никто не рискнет и не сможет даже представить себе состояние здешних дорог. Жирная грязевая каша, сантиметров в 30–40, плывет по дороге, и когда едет машина или грузовик, то перед ними идет волна грязи, до тех пор пока транспорт не увязнет. На наших складах осталась лишь малая часть полагающихся нам запасов. В таких условиях ломается всё больше грузовиков. Наши хорошие пассажирские автомобили пришлось оставить за 60 километров в тылу, когда вчера меняли позицию. Мы всё время надеемся на улучшение погоды. Но чаще после того, как два дня моросит, на третий день льет как из ведра. […]
Запись в дневнике, [Лихвин] 29 октября 1941 г.
BArch. N 265/11
[…] В танковой армии дела немногим лучше наших[157]. У них тоже большие проблемы со снабжением. В зависимости от ширины дороги «армия» сражается острием в б танков и 1 роту. Всё прочее стоит за ними на дороге на Тулу, частично уничтоженное и потонувшее в грязи.
Гудериан надеется, что мы, повернув на восток, откроем ему дорогу на Тулу. Но мы сами еле движемся. Моя главная просьба — дайте топлива. Но и танковая армия тоже может только «надеяться», а не «обещать». Так что визит был не особо удачным.
Перспективы в отношении войны в России? Гудериан боится того же, что и я: зимней спячки, которую русские будут часто и энергично прерывать, а на следующий год войны вроде той, что Япония ведет против Китая[158]. […]
Отчет семье, [Лихвин] 30 октября 1941 г.
BArch. N 265/155. Bl. 125f. Ms.
[…] Наш главный противник — погода. Несмотря на несколько погожих деньков, дороги так и не высохли. Поскольку грузовики проехать не могут, то у нас нет ни топлива, ни бензина, ни хлеба, ни кофе и так далее, и боеприпасы заканчиваются. У нас хватает мяса, капусты, даже картошки (хотя и не в избытке). Есть и зерно, но вот овес заканчивается. В целом же мы застряли вместе со всей своей моторизованностью, так как отсутствует главная предпосылка для нее — твердые дороги. Природа победила технику. Нам очень повезло, что этого не произошло еще в конце сентября, когда мы начали уничтожать центральную группировку русских, однако какая ирония судьбы, что мы застряли прямо у ворот Москвы. Ближние к ней дивизии всего в 60 километрах от города, это три дня небольших переходов. Длань, так сказать, уже простерта над цитаделью коммунизма. У нас явное превосходство сил! И вот, десять дней назад бегун, что почти победил, застрял в грязи и не может вытащить из нее ноги!
Сколько потребуется усилий, труда, жертв, чтобы изменить положение! Когда видишь людей, стоящих у полузатонувшего грузовика, под серым небом, под холодным ветром, плюющимся косым дождем, в грязи по голенища, шинель до пояса покрыта глиной, и они еще пытаются подкопаться под машину, срубают деревья и тащат поленья, которые нужно подложить под колеса, толкают, тянут, и всё впустую. Постепенно весь паек съеден, наступает ночь, люди ночуют в машинах при 0–2° тепла. На следующий день та же песня. Наконец продвигаешься на пять километров и снова увязаешь. Я думаю, что на родине войну представляют не так, такое в «Вохеншау» не показывают. Там рассказывают, что русские дороги непроходимы, но наши мотоциклисты преодолевают их! И кто–то проносится через грязь, как будто это игра. Пару дней назад понадобилось 12 лошадей–тяжеловозов, чтобы мой двухприводный автомобиль «повышенной проходимости» вытащить на «улучшенную» дорогу! А сегодня мой водитель заявил: поездка невозможна, на нее уйдет 50 литров бензина, а у всего корпуса осталось лишь 80! Заголовок: «В быстром темпе на Москву!» […]
К нашему удивлению, рядом с Лихвином обнаружили ферму по выращиванию серебряных лисиц. Наши солдаты уже пристрелили десяток этих ценных животных без всякой на то причины и смысла, так как мех сейчас непригоден для использования. Нам снова подтвердили, что в исполинских лесных массивах, по которым мы идем со 2 октября, — места обитания медведей, волков и лосей. Увы, ни одного из них мы не видели. Говорят, зимой волки и лоси покидают леса и уходят в долину реки Оки. Но к тому времени мы, будем надеяться, окажемся уже не здесь, а под Москвой.
