Заметки о России - [39]

Ренвалль показал мне рукопись своей грамматики, которая полностью соответствует предложенным в моем конкурсном труде двум склонениям и двум спряжениям и в остальном, кажется, написана просто и хорошо.

Юден начал издавать литературу по-фински для народа.

Ренвалль рассказывал, что финны заселили Финляндию с юга, а карелы — между Ладожским и Онежским озерами (по-видимому, тогда, когда славяне основали Новгород) и что первые заняли побережья, а вторые — глубинные районы, так что между обеими группами посреди страны долго жили лопари, как и на Скандинавском полуострове, однако их потом вытеснили на север. Во времена Густава I финны, которые хорошо разбирались в подсечно-огневом земледелии, переселились на Хьёлен[507], чтобы расчистить землю на шведской стороне. Они до сих пор там живут, и их не следует смешивать со старыми ётунами, квенами[508] и т. д.

<3-го> утром меня навестил Норденшёльд, потом я вышел с доктором Хартманом, обедал у архиепископа в большой компании почти всех преподавателей академии. Среди прочих я познакомился с магистром Эрстрёмом, которого сразу же посетил. Позже я опять брал урок у Ренвалля и наконец купил себе библию на финском у архивариуса Библейского общества и пастора Идмана.

<4-го> утром я дома занимался финским, потом был у Норденшёльда. Он минералог, при поддержке Румянцева совершил минералогическую экспедицию по Финляндии. Он проводил меня к адъюнкту Нюкоппу, который оказался приятным и добродушным человеком, финном, но для меня у него ничего не нашлось. Потом к магистру Савениусу, он медик, инсектолог и ботаник, а также патриот Финляндии, по происхождению карел. У него была руна[509], наполовину языческая, наполовину папистская, о происхождении огня, которую поют при ожоге. Потом к Ренваллю. У него я встретил доктора Прютца, который меня пригласил на завтрашний вечер. Потом долго читал. Ренвалль одолжил мне черновую рукопись своей финской грамматики. Савениус и другие финны не были согласны с его идеями, которые показались мне, без сомнения, самыми правильными и наиболее философски продуманными в соответствии с природой языка.

<5-го> рано утром ко мне пришел магистр Эрстрём и всю первую половину дня проговорил о славянской литературе, об Иоакимовской летописи (он полагал, что ее подлинность не следует полностью отвергать[510]) и «Слове о полку Игореве». Также о трех разновидностях русского языка: 1) библейский, сильно грецизированный, 2) летописный стиль, он чище и лучше, <более славянский,> сближается с 3) используемым сейчас русским разговорным стилем <, в котором есть заимствования из других>.

Вечером я отправился с Ренваллем к доктору Прютцу, зятю архиепископа. Там собралось большое общество. С профессором Фаттенборгом я говорил о греческом, с другими в основном об Исландии и о финском. У Ренвалля я закончил первую главу Луки, которую также повторил поздно вечером, вернувшись домой. Во второй половине дня ко мне ненадолго зашел доктор фон Хартман.

<6-го> утром ко мне приходил Нюкопп, который привел с собой лектора Оттелина, что было очень интересно. Он обещал мне рекомендательное письмо к Гиппингу в Петербурге и посоветовал мне поехать другим (верхним) путем через деревни. Потом я купил «Мифологию» Ганандера[511], финский псалтырь, катехизис и альманах, посетил магистра Савениуса и заручился обещанием по поводу словаря Юслениуса. Потом был у Ренвалля.

<7-го> ко мне зашел Оттелин; Савениус принес мне экземпляр Юслена[512] за 5 риксдалеров и сообщил, что лектор Беккер, адъюнкт истории, работает над чем-то касающимся финского языка, а также что и сам он во время своей предстоящей естественно-научной экспедиции в Лапландию планировал собирать материалы о взаимоотношении диалектов финского языка между собой и с лопарским языком.

Вместе с Оттелином и Ренваллем и др. я обедал у магистра Эрстрёма[513]. Меня посетил Пиппинг. Вечером я пошел к профессору Авеллану и там вступил в спор с профессором Фаттенборгом о родстве народов, у которых сходные языки, о греческом и проч.

<8-го> Савениус повел меня на финскую вечерню и пригласил на обед в свою столовую, где обедают в 12 часов. Вечерня началась в час дня. Пономарь Фриберг чисто и внятно проповедовал на тему Страстей.

<9-е>. На следующий день я у себя занимался финским. Каждый вечер я бывал у Ренвалля, но в понедельник его дома не было. Я тогда пошел к Савениусу и получил в подарок его Строльмана[514], которого я в тот же вечер тщательно просмотрел и внес в свой экземпляр все поправки Ренвалля.

<10-е>. То же и с «Мифологией» Ганандера, в которую я вписал все мелкие замечания Ренвалля.

<11-е>. Норденшёльд, которого я навестил, отвел меня в усадьбу профессора Валлениуса к лектору Мейеру[515] и пригласил меня на обед в вышеупомянутую столовую (которая им обходилась в 15 шведских риксдалеров в месяц). Сначала я его угостил в кондитерской, потом сходил послушать медицинский доклад профессора Вассера (недавно прибывшего из Швеции). Обсуждение я послушал только немного, в основном были похвалы. Кажется, ни у кого из выступавших не получалось свободно говорить на латинском языке, и менее всех у докладчика.