Заметки о любви - [58]

– Отстой! – говорит Альфи. – Ты же хочешь путешествовать сейчас. Я знаю. Так почему не позволить нам хотя бы попытаться?

– Нет, – более решительно возражает Хьюго. – Просто… Пожалуйста, ничего не предпринимайте. Я люблю вас и спасибо за то, что хотите помочь, но все и так хорошо.

Айла скептически смотрит на него.

– По-моему, ты сейчас установил рекорд по использованию слова «хорошо» в одном разговоре.

Связь начинает барахлить, и их лица застывают на экране. Потом, так же быстро, они оживают.

– Хьюго? – говорит Поппи. – По-моему, мы теряем тебя.

Он выдавливает из себя улыбку.

– Вы никогда меня не потеряете.

– Чувак, мне кажется, она имела в виду связь, – говорит Альфи, и Поппи с Джорджем тянутся, чтобы стукнуть его.

– Знаю, – отвечает Хьюго, и изображение на экране снова мигает. – Слушайте, мне пора. Между станциями связь так себе. Но еще раз спасибо вам. Правда. Вы лучше всех.

– Кто, я? – спрашивает Альфи.

Хьюго смеется.

– Все вы. Увидимся через пару дней.

– Не расстраивайся, Хьюго, – говорит Поппи, но он не успевает узнать, что именно она имела в виду – ситуацию с Мэй или возвращение домой, или учебу в универе. Связь пропадает окончательно.

На окне застыло пятнышко грязи, и Хьюго наблюдает, как оно движется то вверх, то вниз, пока они проезжают мимо полей, где пасутся лошади и крупный рогатый скот, овцы и козы. На перекрестке фермер высовывается из своего пикапа, чтобы посмотреть на проносящийся мимо поезд, а за ним колышутся на ветру полевые цветы.

Через несколько минут он убирает телефон в карман и встает.

Мэй сидит в обзорном вагоне за одним из столиков, склонившись над камерой, и Хьюго проскальзывает на диванчик напротив нее.

– Это место мистера Бернштейна.

– Кого?

– Мистера Бернштейна. Я как раз беру у него интервью. Он только что рассказывал мне, как делал предложение своей жене перед тем, как отправиться во Вьетнам.

– На войну?

– Нет, в отпуск. – Мэй поднимает на него глаза. – Шучу.

– Послушай. Я очень извиняюсь за все, что произошло.

Она спокойно смотрит на него.

– За что именно?

– За все.

– Ну, из-за Маргарет можешь не извиняться, – перебирая линзы, говорит ему Мэй. – У тебя есть полное право встретиться с ней. У вас есть общее прошлое, и…

– Я знаю. Но я прошу прощения за фильм. Мне не следовало смотреть его. И точка. Я предал твое доверие, и это ужасный поступок. И еще я прощу прощения за…

– Хьюго.

– И еще. Может, не стоило говорить все это вот так. Но пожалуйста, знай, это не было ошибкой. Я правда так чувствую. Ты мне нравишься, Мэй. Очень. Эта неделя получилась такой невероятной только благодаря тебе, и клянусь… – Хьюго вдруг умолкает и смотрит на нависающего над ним пожилого мужчину в очень высоких брюках.

– Должно быть, вы ассистент режиссера? – говорит мистер Бернштейн, пожимая руку Хьюго. – Вы тоже будете задавать мне какие-то вопросы?

Хьюго внезапно кивает.

Мистер Бернштейн выглядит польщенным.

– Что ж, о чем вы хотите узнать?

– Я очень хочу знать, – говорит Хьюго и не спускает глаз с Мэй, – чувствуешь ли ты то же самое.

– Что чувствую? – озадаченно спрашивает мистер Бернштейн.

Но ни Мэй, ни Хьюго больше не обращают на него никакого внимания. Мэй молча смотрит на него, а его сердце вот-вот выпрыгнет у него из груди. Сжав руки в кулаки, Хьюго ждет, когда она что-нибудь скажет. Но выражение ее лица остается непроницаемым.

Кажется, проходит целый год.

Потом еще один.

«Боже! – думает Хьюго. – Что я наделал?»

Мистер Бернштейн наблюдает за ними, и Хьюго чувствует, что краснеет. Поезд, покачиваясь, увозит их все дальше в красные извилистые горы, которые поднимаются по обе стороны от вагона, словно место действия какого-то фантастического, далекого сна.

А может, все это и есть сон.

С каждой секундой Хьюго все больше убеждается, что совершил ошибку, огромную ошибку, и что это была чертовски ужасная идея.

Но тут Мэй находит своей ногой его ногу под столом, и когда он поднимает на нее глаза, то видит ее улыбку.

Его сердце замирает и начинает биться быстрее. Это ощущение похоже на пробку, вылетевшую из бутылки. От испытываемого облегчения Хьюго сейчас способен только на то, чтобы оставаться в вертикальном положении. Вопросительно подняв брови, он смотрит на Мэй, и она почти незаметно кивает.

Хьюго широко улыбается ей через стол.

– Так мы продолжим или как? – спрашивает мистер Бернштейн, переводя взгляд с Хьюго на Мэй, и та смеется, не отрывая глаз от парня.

– Да, мы продолжим, – говорит она.

Мэй

– Твоя очередь, – говорит Мэй, когда они возвращаются в купе после ужина. Они едут через Юту, небо мягкое и нежное, а горы превратились в очертания на горизонте. Хьюго прижимается лбом к окну, наблюдая за узкой речкой, несущей свои безмятежные воды вдоль путей.

Он удивленно поворачивается к ней.

– Правда?

– Правда.

– Но я думал, ты не хочешь, чтобы я принимал участие в фильме.

Мэй какое-то время разглядывает Хьюго, его карие глаза и темные волосы, рот, на котором появляется кривая усмешка, и ямочку на щеке. Ворот его футболки немного съехал набок, и почему-то это вызывает в ней теплые чувства. Она поправляет ткань, наклонившись к нему, ее пальцы задевают его шею, и тут, не в силах противостоять себе, Мэй быстро целует его и садится на место.