Заметки из хижины "Великое в малом" - [136]

— Завтра с помощью этой отметки разыщу твой труп, разрублю на куски и сожгу, — сказал он. Девушка с криком исчезла.

На следующий день старик рассказал о случившемся с ним хозяину дома.

— Когда-то в этой комнате умерла служанка, — сказал хозяин, — по ночам ее дух беспокоит людей, поэтому мы там сидим с гостями только днем, а ночевать никто не остается. Вчера вас, достопочтенный, негде было уложить, и я думал, что дух не решится появиться перед таким добродетельным и образованным человеком, как вы, а он все-таки явился!

Тогда ученый понял, почему зять хозяина исподтишка усмехался.

Этот дух часто разгуливал при луне по двору. Впоследствии кто-то из семьи случайно столкнулся с ним, дух закрыл лицо руками и бросился бежать. В другой раз его подстерегли и увидели, что на лице все еще сохранились следы туши. Духи сохраняют внешний облик, но плоть у них отсутствует, как же сохранилась краска? Очевидно, этот, еще сохранивший плоть, стал привидением и заимствовал облик служанки.»

В «Юянских заметках о всякой всячине»[619] говорится: «Го Юань-чжэнь жил в горах; среди ночи около его лампы появился человек с лицом, как большой таз, и непрерывно мигающими глазами.

Юань-чжэнь написал кистью на его щеке: «Долго служивший в пограничном гарнизоне человек не стареет, походная лошадь не тучнеет». Тварь мгновенно исчезла.

Потом, когда Юань-чжэнь собирал хворост, он увидел большое дерево, на котором было огромное белое пятно с этой надписью.»

Вот и еще одно доказательство.

[1129. Варвары-людоеды, перебившие семью воров и разбойников, оставляют в живых ни в чем не повинного мальчика.

1130. Бесы пугают любовников, пришедших на тайное свидание, те лежат в обмороке до утра, так что их связь становится известна в деревне.

1131. Старый слуга упрекает бесов в глупости, иначе они не пугали бы людей, которые случайно ночуют в занятом ими помещении.]

(1132.) Четвертый сын моего покойного брата Цин-ху в детстве был очень красив, я нежно любил его, к тому же он был очень способным мальчиком. После женитьбы и рождения сына он вдруг помешался, будто утратил всякое представление о порядке: не брил голову, не умывался, летом надевал ватную одежду, а зимой — полотняную, не замечая этого, но и не болел, словно холод и жара не имели над ним силы. Позовут его есть — поест, не позовут — не надо. Иногда он покупал на рынке хлебцы с начинкой, звал ребятишек и ел вместе с ними, не спрашивая о цене, не замечая, осталось ли что-нибудь. Как-то раз его целых два дня не могли найти, потом он вдруг сам вернулся домой. В другой раз его тщетно искали повсюду, пока кто-то не сказал: «За деревней в ивовом леске, кажется, кто-то есть». Поспешили туда, а он сидит в строгой позе, весь одеревенев. Довел ли его кто своими чарами до смерти, или же он сам скрыл свои следы, зная, что пришел конец жизненному пути, — этого уже не узнать.

Помню, я как-то вернулся домой из Фуцзяни, а он, увидев меня, поклонился по всем правилам вежливости и вдруг сказал:

— Дядя очень страдает!

— Тут уж ничего не поделаешь, — ответил я.

А он снова:

— Дядя! Вы не чувствуете страдания? — и молча удалился.

Впоследствии, когда я думал о его словах, мне казалось, что в них был смысл, но так до сих пор я не смог его понять.

(1133.) Достопочтенный господин из Яоани рассказывал:

«Когда господин Сунь Ци-шань из Луцзяна поехал получать назначение на должность, он был так беден, что у него не было денег даже на дорожные расходы, и осла он нанимал в пути. Однажды, добравшись до южных ворот Хэцзяни, он не смог нанять осла, а в это время начался ливень, и Сунь спрятался под навесом чужого дома. Заметив его, хозяин рассердился:

— Когда строили дом, ты денежек не выкладывал, когда трамбовали землю, ты силы не приложил, чего вдруг расселся тут? — и вытолкнул его под дождь.

В то время в Хэцзяни, видимо, еще не было свободной должности; когда же Сунь Ци-шань прибыл в столицу, через несколько месяцев его назначили на службу в тот уезд. Когда прогнавший его человек узнал об этом, он так перепугался, что даже хотел было продать дом и переехать в другое место. Услыхав об этом, Ци-шань позвал его к себе и с улыбкой сказал:

— Неужели же я опущусь до вашего уровня? Да и к тому же собственники ведут себя именно так, как вы, — и рассказал ему такую историю:

«Был у меня на родине человек, любивший сажать цветы. Как-то случайно поднялся он ночью и увидел, что около цветов стоят несколько девушек, все ему незнакомые. Он понял, что это лисы-оборотни, стал кидать в них комьями земли и кричать:

— Как смеет нечисть украдкой глядеть на мои цветы!

Одна из девушек засмеялась и ответила:

— Вы, почтенный, днем тешитесь цветами, а мы гуляем ночью, чем же мы вам мешаем? Каждую ночь мы приходим сюда, но не повредили ни листочка, чем же мы мешаем цветам? Как можно дойти до такой скупости, чтобы запрещать любоваться цветами? Мы могли бы их растоптать, но тогда люди, пожалуй, скажут, что мы с вами стоим друг друга, поэтому мы этого не делаем!

В мгновение ока они исчезли и больше не появлялись.

— Если лисы не захотели опускаться до уровня того человека, то неужели я хуже лис?»