Заметки чайника-мага - [66]

— Графиня, — я поклонился. — Прошу простить за задержку в оказании помощи. Как только мы услышали о случившемся, тут же выступили.

— Дорогой мой друг, вам не за что извиняться, — она ласково усмехнулась. Ррр… да за одну ее улыбку, я готов хоть целый легион демонов покрошить в капусту… Мой дорогой Макс, вы неизлечимо больны… И название этой болезни — любовь. А она тем временем продолжала. — Это мы должны благодарить вас за спасение, — и она поклонилась. Я ошеломленный смотрел, как все воины вокруг встают на одно колено, опершись на меч, будто молятся, или присягу приносят. Охотники откололи то же самое. А Вальдар с Бальтазаром — спелись гады — стоят сзади меня, хотя в начале разговора были рядом со мной…

— Е… я… — замямлила моя магичность.

— Прошу вас, друг мой, составить мне компанию на пиру в честь славной победы, — ничего не соображая, я подошел к ней, поцеловал ее элегантную ручку, после чего мы, как я видел это в исторических фильмах, мы под руку вошли в замок.

Пир шел своим ходом. Народу набилось как кильки в банке. Играла веселая музыка. Рыцари, охотники, паладины перемешались и теперь сидели одной огромной дружеской компанией. Кто хвалился добитыми трофеями, кто травил байки об обучении у меня — злобного, а кто просто соображал на троих, а то и на добрый десяток, поминая павших…

Графиня тоже веселилась. Хохотала над байками Бальтазара, про наши похождения, благосклонно принимала комплименты от Вальдара. А я как дурак сидел, и не мог и слова вымолвить, лишь любовался ею.

Тут на меня напала такая тоска, что я, чтобы не портить никому настроения, аккуратно отвел всем взгляды, и покинул пиршественный зал. Постояв пару минут в полной темноте коридора, я постучал по ближайшей стене. Долго ждать не пришлось, и секунд через десять, передо мной появился домовой. Статный и пожилой, в отличие от того, что обитает в замке Берсера. Он глубоко поклонился и поинтересовался, чего я желаю. Подумав, я спросил, где здесь можно развеяться. На выбор мне представили библиотеку, сад и оружейную. Читать не тянуло, а оружие я и сам могу изготовить… и получше чем в любой из оружейных любого графа. Значит, остается сад…

…Сад, а точнее сказать парк, оказался под стать своей хозяйке — красивый, ухоженный и очень приятный. Находился он в задней части замка, окруженной крепостной стеной. С десяток могучих, древних дубов, увитых каким-то растением с нежно-красными цветками, много кустов роз всех возможных цветов и размеров. А несколько беседок, разбросанных по саду, довершали картину. Было очень красиво и уютно. Интересно, а как на землях светлых эльфов? Так же красиво?

Я не спеша прошел к дальней беседке, и усевшись в удобное плетеное кресло, бездумно уставился на звездное небо. Такое красивое, и такое чужое. Никак не могу привыкнуть, что здесь нет привычных созвездий.

За своими размышлениями я не сразу услышал чьи-то тихие шаги. Но когда под ногами у неизвестного хрустнула веточка, и я наконец обратил внимание на пришельца. Им оказался сын графини.

— Почему ты не спишь, юный граф? — ласково поинтересовался я.

— Попробуй тут усни, — по-взрослому ответил мальчишка. В суме с его возрастом это звучало достаточно смешно. Не выдержав, я прыснул.

— И ничего тут смешного, — насупился он.

— Извини. Ты прав здесь нет ничего смешного. Кстати, мы так и не представлены друг другу, — я встал и вежливо поклонился. — Архимаг Максимилиан, но ты можешь называть меня Макс…

Мальчик принял гордую, как он думал позу и ответил:

— Наследный князь Алан Керийский, к вашим услугам.

— Что ж, очень приятно познакомиться. Но все же, почему ты здесь?

Он опустил голову, но ответил.

— Я пришел к папе…

— Папе? — удивился я, насколько мне было известно, его отец и муж графини Элизы — умер.

— Да… — он подошел ко мне, взял за руку и потянул за собой. — Пошли, я покажу…

В дальнем конце парка, среди кустов темно-алых роз, стояла статуя статного мужчины лет сорока, с короткой бородкой и уложенными волосами, опоясанными тонким обручем. Дорогие одежды и тяжелый клинок, на который он опирался, завершали его вид. Скульптура была выполнена с огромным мастерством, и было такое ощущение, что ваявший ее, вложил в ее создание душу. Подойдя поближе, я разглядел табличку, а, создав магического светлячка, прочитал: Граф Алахор Керийский, воин чести, любящий муж и отец.

— Он возвращался домой с податями собранными с наших сел, когда на его отряд напал колдун с десятком мертвяков, — тихо говорил Алан. Было видно, что он давно сдерживает слезы. — Отбиться они смогли, колдун оказался слаб, но как потом оказалось недостаточно. Умирая, он успел проклясть отца и людей, что были с ним. Отец умирал два месяца в страшных муках… — тут он всхлипнул и забормотал что-то совсем тихо. Я присел перед ним и обнял его. Мальчик тут же вцепился в мою мантию, и теперь ревел во весь голос. Видимо он держал свои эмоции при себе еще со времени смерти отца. Магия мягко заструилась из меня к мальчику, окутывая того и принося ему спокойствие и умиротворение, и вскоре он так и заснул, прижимаясь ко мне. Сон этот обещал вылечить его душевную рану, оставив после себя только неприятные воспоминания, но не более.