Замерзший - [8]

— И на предплечье, — говорит Блейн. — Ожоги из-за пожара на городской площади Таема, которые действительно плохо зажили.

Я касаюсь руки, вспоминая свою поездку осенью в Таем. Бри стреляла в меня резиновой пулей, так чтобы мне не пришлось казнить Харви по приказу Франка, и я стоял парализованный на горящей платформе, пока Бо не затащил меня к безопасное место. Мой отец, должно быть, ждал, пока Блейн скажет об этом шраме, ждал подробного рассказа о травме, которая зажила в безопасности в Долине Расселин, вдали от глаз Ордена — потому что, он, наконец, опускает винтовку.

Оуэн отдергивает воротник куртки Блейна, открывая небольшой, тонкий шрам. Работа Клиппера, сделанная в тот же день, когда он вытащил мой следящий жучок. Потом Оуэн обхватывает руками лицо Блейна.

— Мне жаль, что я должен был допросить тебя таким образом.

Блейн подмигивает.

— Каким?

Оуэн заключает его в быстрые объятия и затем поворачивается, чтобы обратиться к остальным.

— Шпион прав. Иметь кого-то, кто прикроет нас, если мы наткнемся на Орден — это преимущество, от которого мы не можем отказаться. И его жизнь является разменной монетой для нас. Вскоре, как только мы снимем с него датчик, Франк обязательно пошлет кого-то другого на его место, поэтому давайте быстро поедим и отправимся в путь.

Группа разошлась на завтрак, а я остался наедине с Блейном, все еще не веря своим глазам.

— Ты в самом деле здесь, — сказал я.

Он улыбается мне.

— Я должен заботиться о тебе, не так ли? Ты долго без меня не протянешь.

Почти тоже самое он сказал, когда очнулся от комы. В шутку он делает это снова и снова, потому что хотя мы оба по одиночке совершенно самодостаточны, мы оба знаем, что нам лучше вместе.

— В этом весь ты, — сказал я, тяня его в свои объятия. Его руки крепкие, а объятия слабые. Когда я отстраняюсь, он выглядит опустошенным.

— Все в порядке?

— Да, просто устал. И простыл. Моя грудь горит последние несколько дней. Может быть, Райдер был прав. Может быть, я не был готов к этому.

— Это не так.

Он пихает меня, и я поскальзываюсь на припорошенном снеге, смеясь.

— Прекрати сейчас же, — говорит он. — Я должен быть старшим братом.

— Ты старше меня на несколько минут, Блейн. Смирись с этим.

— Никогда.

Он улыбается, и от этого у него появляется огонек в глазах. Они мгновенно выглядят так, как я их помню — блестящими и синими, как летнее небо.

— Итак, кто-то что-то говорил о еде?

— Есть только крупа.

Но его лицо стало выглядеть так, как будто я сказал что-то про бекон и яйца.

ЧЕТВЕРТАЯ

ХОТЬ И НЕ БЫЛО БЕКОНА, завтрак в конечном итоге включал в себя некоторые излишества. Сентябрь решила, раз мы покидаем город и Эйден идет с нами, то нет никакого смысла запасам курятника тратиться впустую. Надо признать, что крупа намного вкуснее, если смешана с яйцом.

Эмма хотела похоронить покойных, или по крайней мере сделать костер, но отец сказал, что потребовалось бы слишком много времени, чтобы собрать все останки, не говоря уже о том, что гигантский столб дыма может раскрыть нас. Так что Сэмми взял маленькую черную книгу из здания, где мы нашли Эйдена, и мы встали вокруг колодца, в то время как он читал об успокоении усопших душ. Странно было слышать голос Сэмми таким серьезным, способным вызвать раскаяние и сострадание, когда до сих пор он вызывал только смех.

Как только Сэмми закрыл книгу, Блейн сопроводил Джексона из столярной мастерской. Он уже был в сознании, но по-прежнему был связан и с кляпом во рту. Блейн бросил его на землю, и Клиппер вытащил обрезной инструмент из своей сумки. Весь процесс занял всего несколько секунд, но Джексон кричал и корчился намного дольше.

Наблюдая из-за колодца, Эмма съежилась. Как и все мы, она знала, что такое боль. В целях предосторожности, она подверглась проверке, когда я привез ее из Таема в Долину Расселин после получения вакцины. Я был удивлен, когда Клиппер нашел в ней датчик, но парень указал на то, что Эмма никогда не служила солдатом в Ордене Франка, а работала в его госпиталях, а Франк никогда не относился к своей безопасности легкомысленно.

Когда церемония закончилась, мы собрали свои сумки и подготовились к дальнейшему походу. Ксавье вывел двух самых здоровых лошадей из конюшни. Эйден собирался поехать на вороном коне по имени Мерлин, в то время как вторая лошадь, белая кобыла по имени Сноу, была загружена сеном и зерном для них обеих.

Внезапно, из столярной мастерской появился Сэмми с Расти на поводке. Пес игриво подпрыгивал — по крайней мере, пока не увидел Джексона, после чего поджал уши и начал рычать.

— Ну и собака, — проворчал Сэмми, пытаясь его удержать. — Я думал, парень говорил, что он хороший.

— Так и есть, — говорю я, глядя на Джексона и собаку. — Ему не нравится шпион. Как будто он может почувствовать, что тот что-то замышляет.

— У меня есть имя, — прохрипел Джексон сквозь носовой платок во рту.

— Тебя зовут Джексон, — сказал Эйден со спины Мерлина. — Я слышал, как все говорили о тебе, во время завтрака.

Джексон вздрогнул, уставившись на маленького мальчика.

— Да. Это так.

— Не важно, — произнес Сэмми. — Пес ненавидит его, и я собираюсь держать его на поводке и на расстоянии, потому что даже глухой услышит наше приближение. Расти вырывается, пытаясь укусить, и Блейн с Джексоном отходят в сторону, чтобы обезопасить свои ноги.