Замечания на книгу Мельникова "Блуждающее богословие" - [9]

Бухарева и Кремлевского за их неточные выражения мы не оправдываем, если таковые у них, действительно, есть: учебники надо писать особенно осмотрительно, но, конечно, из-за их подобного рода неточностей винить в еретичестве не только Церковь, но даже и их самих может только Мельников. О Меньшикове же и Лейтоне мы позволим себе даже и Мельникову не возражать, чтобы не унижать себя и его, ― уж очень эти аргументы несуразны: похвалил ли, или выругал кого из профессоров, не называя при том же по имени, Меньшиков, одобрил или не одобрил журнал Странник какой-либо трактат или сочинение, в данном случае хотя бы Лейтона (хотя похвалить далеко еще не значит во всем с ним согласиться), за это Церковь не отвечает, как не отвечает и „старообрядствующая церковь" за ту брань и насмешки, какими осыпает православную Церковь и ее богословов г. Мельников.

Что же касается ссылки Мельникова на богородичен из Киевской минеи, по которому будто бы выходит, что „небеса существовали раньше Сына Божия, то здесь Мельников перемудрил даже самого себя, исказив своим переводом церковную песнь так, что простой церковный школьник над ним вдоволь посмеялся бы, и это тот Мельников, который не прочь блеснуть латинскими и греческими фразами. В приведенном им тексте богородична ясно и просто говорится, что Богородица на земли, а не на небеси родила без Отца Того, Кто паче мысли и слуха безматерен на небеси. Откуда же здесь мудрование о существовании небес ранее Сына Божия?

Наконец, указание на еретичность „Православного Исповедания" делается Мельниковым повторно, и ссылку его при этом на Тарасия, как судию этого документа, мы уже ранее признали неудачною, ― особенно неудобно ссылаться на Тарасия старообрядцам потому, что суд Тарасия наравне с Прав. Исповеданием придется им отнести и на свои уважаемые книги вроде Малого Катехизиса, Большого Катехизиса и друг.

VI.

„О Пресвятой Богородице Господствующая Церковь содержит так же совершенно различные верования" продолжает говорить неправду г-н Мельников (43 стр.); ибо „современные нам богословы отвергают непорочное зачатие Богородицы", а между тем „это учение принято всею русской никоновской церковью и утверждено собором 1666―67 годов, ― в книге „Жезл", сооруженной этим собором" (стр. 45). Но, во 1-х, Мельников сам же далее, сознается, что „справедливость требует дополнить, что тот же собор 67 года, который соорудил (sіс!) Жезл, утвердил и Скрижаль, а в ней прямо сказано: „убо не роди Дева с растлением, но Св. Духу пришедшу на Ню и очистившу словом архангела Гавриила: зане скверна прародительна бяше в Ней". Отсюда уже ясно, что собор 67 г. и за ним „Никоновская Церковь" не признает непорочного зачатия Пресвятой Девы, не может же она Скрижалью отвергать то, что утверждает в Жезле. Α если так, то надо проверить: точно ли в Жезле принято это учение как обязательное и точно ли оно утверждено собором 67 г. ― г-ну Мельникову, как-то опасно доверяться даже и в буквальных его выдержках. Читаем текст Жезла и что же видим: писатель Жезла, приведши слова, выписанные на 45 стр. у Мельвикова, не ставит точки как Мельников, а продолжает: „последствующих речений разум побуждает о зачатии ея самыя разумети... обаче занеже некая винословия и свидетельства святых отец противное видятся, утверждати разумение, сиречь, яко зачата в прародительном грехе, о сем состязание во училища отсылаем богословская и на соборное определение. Α яко абие по зачатии своем освятися и от скверны прародительския очистися, несть о сем усумнение" (Жезл л. 35―36)... Α такое продолжение сообщает Жезлу уже совсем другой смысл, чем навязывает ему Мельников, оказывается, что если автор Жезла и не прочь сам по себе примкнуть к некиим, признающим непорочное зачатие, однако не решается навязывать это мнение читателям, как нечто непреложное, а отсылает их за решением этого вопроса к авторитету собора и богословских училищ, за несомненное же выдает лишь то, что „абие по зачатии своем освятися и от скверны прародительския очистися Пр. Дева". Значит, и собор 67 г., если бы он был причастен и всему содержанию Жезла, вовсе не утверждал сомнительного мнения Симеона Полоцкого, а лишь бессомнительное, и ниже (лист 37 Жезла) говорится по поводу слов Скрижали: зане скверна прародительска бяше в ней: „не разумеется о том времени", егда имяше зачати Христа, но о времени зачатия ея самыя во чреве Св. Анны". К сказанному нелишне присоединить, хотя это и будет некоторым повторением, что лучше бы Мельникову в этом неправильном учении о Пресвятой Богородице укорить свою аввакумовскую церковь, в которой, действительно, непорочное зачатие Пр. Девы исповедуется, как мы уже отметили, и у Арсения Швецова, и у Павла Белокриницкого, и у Ксеноса.

VII.

На основании того же Жезла Мельников далее, в VII главе, укоряет господствующую Церковь в оригеновской ереси, о предсуществовании душ, которую-де также утвердил собор 67 года и которую до сих пор защищают миссионеры на беседах пред старообрядцами и в печати, (какие миссионеры и где, Мельников не указывает) несмотря на то, что „современное богословие той же церкви эту ересь осуждает". Но уже одно то, что „современное богословие ее осуждает" и что Скрижаль, одобренная тем же собором, по сознанию самого же Мельникова (стр. 50) ее опровергает словами Афанасия Великого, должно бы отнять у Мельникова основание для высказанного обвинения. Однако, не тут то было: „хотя и знает Мельников, что собором 5-м вселенским оригенова ересь осуждена, знает что и Жезл считается у нас книгою неканоническою ― однако не желает отказаться от обличения их в оригеновской ереси: „это делали", говорит он, „предки наши и мы продолжаем". Почему же? Да потому что: „как же можно утверждать, что Жезл ― неканоническая книга, если она утверждена великим собором и принята всею церковью. Во всяком случае она авторитетнее теперешних богословских книг господствующей Церкви"... „А главное, добавляет он, важно отметить, самопротиворечие в учении господствующей Церкви: что утверждено в Жезле, то объявляется оригеновою ересью в журнале „Прав.-русское слово" (стр. 48―49). Удивительное истинно начетчиское упорство обвинять вопреки очевидности! Но все же Мельникову следовало бы повнимательнее вчитаться в приведенный им текст из Жезла по затронутому вопросу: действительно ли там содержится ересь оригеновская, хотя бы в „Православно-русском Слове и было сказано, будто „в Жезле повторяется оригеновская мысль, что душа в человека приходит после". Вот что в Жезле буквально сказано: „естественных таин имеющие искусство (т.е. естествоиспытатели, ученые) глаголют" (а не Ориген и не сам Симеон): „первее зачинается отроча из семене, еже по малу огустевает, и действом естества мужеск пол чрез 40 дний воображается, приемля по малу образы всех членов и возраст достойный воодушевления. Женск же пол чрез 80 дний и растет и воображается по малу. Таже егда вообразится зачатое, тогда Богом воодушевляется" (л. 27). Но ужели такое естественно-научное мнение 17-го столетия и даже не Симеоново добросовестно усвоять, как догматическое учение собору 67 года, будто бы им и в лице его всею Церковью принятое. Симеон Полоцкий здесь только старается данными науки его времени пояснить слова Василия В. и Иоанна Дамаскина, „яко составление воплощения Господня бысть не по общему естеству, не семенно", что т.е. период оплодотворения женского семени мужским чужд зачатому от Духа Св., а вовсе не утверждает того, что душа творится после тела, или приходит в него в наказание из области предсуществования как уже готовое. Естественно научное мнение не хочет только допустить, чтобы душа была еще в бесформенном семени. И это мнение из Жезла не чуждо и св. отцам, напр. Василий В. пишет: „Человек посеян во утробе матерней. Семя брошено в бразды естества. Брошенное семя изменилось в кровь, кровь одебелела в плоть, плоть со временем приняла на себя образ; образовавшееся непонятным для ума способом одушевилось". (Вас. В. твор. т. IV стр. 339). Подобное же у Феодорита (Излож. Бож. догматов гл. 9, стр. 6) у Кирилла Мниха, Иоанна экзарха Болгарского и др. (См. Воловея стр. 126). Но в том ли заключалась Оригенова ересь, осужденная 5-м вс. собором? Люди, читавшие церковную историю, знают, что Ориген в своем сочинении „О началах" учил, что души созданы прежде сего видимого міра и что за свои прегрешения они посылаются в тела". Α если так, то ясно, до чего основательно укорять Жезл Правления и собор 67 г. в оригеновской ереси и потом искать несуществующее противоречие в учении современного богословия православной церкви с богословием 17-го века. Стыдно становится за такую профессиональную слепоту человека, которого по развитию все же считают исключением из рядовых начетчиков.