Замарайка - [46]

Хосейка удивился такому проворству. Теперь он знал, что под камнями надо искать чумы белых червяков. Гладкие кругляши не годились. Скоро перед мальчиком выросла новая куча камней. Они попадались всех цветов и размеров: обкатанные течением круглые голыши, острые сколы и плитки.

— Гони, Хосейка! Гони!

Но мальчик давно не обращал внимания на возгласы толстяка, довольно ухмыляясь. Он знал, что безногий песец успел убежать или забился в нору. Сейчас его занимали только ручей и хариусы. Он чувствовал, что стоял перед большим открытием, и торопился к нему. Достал из воды темный камень с отбитым краем. На щербатой стороне были приклеены две черные веточки.

— Посмотри, Лапа, здесь два чума! Ну и харитошки! — Хосейка зажал две палочки и второй раз окунул руку по локоть в холодную воду.

— Ты что здесь делаешь? — громко крикнула, выбегая из-за камней, Нярвей. Они с Учкалы давно наблюдали за Хосейкой.

Мальчик от неожиданности выпустил ошейник Лапы.

Черная лайка этого и ждала. Она прыгнула в сторону и убежала.

— А тебе что?

— Учкалы, посмотри на него! Харитошек взялся пасти! — Нярвей звонко рассмеялась. — Знаю, аргашить собрался. Запрягать харитошек хотел! Разве они лучше нельмы бегают? А где твои нарты?

Хосейка всегда с трудом отбивайся от напористой девчонки. Терялся и краснел. Все слова, которые он хотел сказать, вдруг вылетали у него из головы, как из дырявого кармана рыболовные крючки. Он в упор смотрел на обидчицу, крепко сжав кулаки. Если не сумеет ответить, ударит кулаком по носу. Неожиданно он увидел в руке у девочки палку с длинной леской.

Учкалы смотрела на Хосейку и грызла хариуса.

— Одного выдернула! — Хосейка показал пальцем на девочку и громко стал смеяться.

Настала очередь растеряться Нярвей.

— А-а-а, а ты больше меня поймаешь? — спросила удивленная Нярвей.

— Могу. Сколько тебе надергать харитошек? Учкалы, ты сколько еще слопаешь?

Учкалы выжидающее смотрела на подругу. Откуда ей знать. За нее ответит Нярвей.

— Две большие и еще три маленькие харитошки съест Учкалы, — сказала уверенно Нярвей и высокомерно посмотрела на хвастуна. — И мне тащи двух харитошек! — Она знала, что в ручей зашло мало хариусов: если бы стая была большой, она давно бы поймала десяток на свою обманку.

— Пять харитошек поймать? — Хосейка развеселился. — Давай свою палку! Покажу, как надо ловить!

Нярвей протянула Хосейке удочку с обманкой.

— Разве это обманка? — Хосейка подошел к Нярвей. Намотал на палец прядку ее черных волос и дернул.

Девочка терпеливо снесла боль и не заплакала. Она старалась придумать, как отомстить Хосейке. Может быть, его тоже дернуть за волосы и сказать, что из маленьких пучков волос обманки выходят плохие. Нет, она придумает месть пострашнее!

Хосейка подошел к Учкалы. Черные волосы оказались у него между пальцами, и он сильно дернул.

— Больно! — заплакала Учкалы.

— Ничего, потерпишь! — Хосейка подбросил два пучка волос и сильно подул на них. Когда волосы разлетелись, он посмотрел на Нярвей и еще громче засмеялся.

— Лови! — требовательно сказала Нярвей, едва сдерживаясь, чтобы не вцепиться Хосейке в волосы. Она поняла, что он издевался над ней и Учкалы.

— Пять харитошек надо поймать для Учкалы и тебе, Нярвей, еще двух харитошек! — неторопливо считал Хосейка, чтобы побольше позлить Нярвей. — Всего семь харитошек. Поймаю!

— Хосейка! — загремел рядом голос Есямэты. — Ты видел песца? Куда он побежал?

— Какой песец? — встревоженно спросила Нярвей, округляя глаза.

— Нярвей, это черный лисенок! — подскочила Учкалы.

— Черного лисенка хотели убить? — Нярвей дернула Хосейку за косичку нестриженых волос. — Так? Да?

— Учкалы, догоняй! — Нярвей бросилась за Хосейкой. Она ничего не будет придумывать. Просто станет накручивать на палец волосы и выдергивать у него из головы раз за разом. Плохая обманка вышла! А для хорошей надо больше волос!

Хосейка остановился за камнем. Он успел разломить палочку и достал белого червяка. Он крутился у него в руке и щекотал ножками пальцы, но мальчик наколол его на острый крючок. Размахнулся палкой. Леска с крючком просвистела в воздухе и упала на воду.

Течение подхватило насадку и понесло ее вниз, крутя по пенистому перекату, между камнями и водоворотами.

Хосейка упал в траву.

Нярвей с Учкалы стояли за Хосейкой, чтобы он не вздумал убежать.

Леска вытянулась во всю длину. Хосейка медленно потянул ее к себе. Белый червяк процарапал между камнями и вылетел из воды. Не успел еще крючок с насадкой утонуть, как сильный удар тяжелого хариуса чуть не выбил у Хосейки палку.

— Тащи! — крикнула Нярвей и бросилась к Хосейке на помощь.

Большой хариус вылетел из воды, прочертив в воздухе дугу. Он бросился в глубину, стараясь избавиться от крючка, но леска вернула его на поверхность.

— Тащите! — кричала Учкалы, не спуская глаз с Хосейки и Нярвей. — Тащите!

Блеснув красными перьями, хариус вылетел на камни. Нярвей прыгнула на него, крепко прижала гибкое тело рыбы.

— Один есть! — засмеялся, довольный своим рыбацким счастьем, Хосейка. — Ай да харитошки! Молодцы харитошки! Мне четыре харитошки надо еще выдернуть!

Нярвей растерянно смотрела на мальчика. Не перебивала его и не спорила. Все, что произошло на ее глазах, было похоже на чудо.