Замаранные - [58]

В Клойстерсе нет рекламы и виноватых ручек. У нас есть три клуба для джентльменов, но вы их никогда не найдете, если не знаете, где они находятся. Лишь маленькая неоновая вывеска, прямоугольник красного ковра и бархатный шнур, дернув за который вы привлечете внимание тех, кто стоит на дежурстве. В Клойстерсе восемь казино, однако вывески у каждого из них по законам города не превышают по размерам пиццу.

После моего звонка через океан я совершил быструю прогулку под дождем до автобусного вокзала, чтобы забрать свои сбережения, затем пересек город и подошел к входу в казино.

– Та-дам, – пропел я и широко развел руки в стороны.

Джейсон улыбнулся мне своей бриллиантовой улыбкой.

– Привет, дружище Дэн. Где, черт побери, тебя носило? Был в проклятой Ирландии или еще где похуже? Серьезно, вчера Виктор ужасно возмущался. И уволил твою задницу за прогул.

Плохая новость, но я был к этому готов. Нельзя прогулять работу и рассчитывать, что Виктор Джонс ничего не заметит. Виктор всегда держит руку на пульсе.

«Этот засранец ничего не пропустит даже на бейсбольном матче».

Я рассмеялся. Зеб сделал такое же заявление после того, как Виктор выгнал его из клуба.

Джейсон не ожидал смеха в ответ на столь ужасное сообщение.

– Я уважаю тебя за подобную стойкость, Дэн. Смеешься, когда ты в дерьмовой ситуации, и приходишь сюда после прогула своей смены так, словно у тебя все прекрасно. Но тебе придется вытащить из шляпы кролика для Виктора. Ты прочувствовал мои слова?

Я завидую способности Джейсона использовать такие фразы, как «прочувствовал мои слова» или «сбиться с пути» – еще одна из его любимых.

– Ладно. Пожалуй, мне следует войти и пасть ниц.

Джейсон наклонил голову и затрещал костями шеи. Я невольно поморщился.

– Перестань, Джейсон, я ненавижу, когда ты так делаешь. Хочешь, чтобы у тебя был артрит?

– Извини, Дэн. Я раздражен. У нас до сих пор нет клиентов, и Вик дрючит пару новых девчонок.

Дрючит новых девчонок – на самом деле это не так ужасно, как звучит.

Ладно, ужасно, только по иной причине.

* * *

Дрючить девчонок было любимым развлечением Вика, и он будет этим заниматься до тех пор, пока одна из девчонок не озвереет и не подсыплет крысиного яда в его шампанское.

От этой мысли с моих губ слетел мечтательный вздох.

– Эй, Дэн, ты опять мечтаешь об Йирландии?

Марко, маленький бармен, выглянул из-за пустой стойки. Он улыбался, но не смеялся – я был намного больше, чем он.

Затем он заметил синяки на моем лице, и его улыбка стала стремительно исчезать.

– Срань господня, приятель… Что с тобой случилось?

– Я мечтал об Йирландии, – передразнил я его с каменным лицом. – А один парень меня отвлек, и мы немного поговорили. Тебе бы следовало взглянуть, на что сейчас похож он. – И я сгримасничал, показав ему, что теперь тот парень может пить только через соломинку.

Марко вытер бокал так, словно решил в него забраться.

– Ты смешной, Дэниел. Уморительный. Ты ведь знаешь, что у меня слабое сердце?

Я дал ему возможность немного расслабиться, мягко улыбнувшись.

– Я знаю, Марко. Виктор у себя?

Марко принялся вытирать бокал еще старательнее, ему не нравилось сообщать плохие новости большим людям.

– Да. Занят своим любимым делом. Он сказал, чтобы я тебя к нему направил, если ты появишься.

– Так и сказал?

– Не совсем.

– Тогда повтори точные слова.

– Вот что он сказал: «Если эта долбаная ирландская обезьяна появится, пошли его ко мне, чтобы я ему выдал по самые помидоры».

Мои брови полезли к тому месту, где раньше начинались волосы.

– Долбаная обезьяна?

Марко почти исчез за стойкой.

– Не мои слова. – Затем он набрался храбрости. – Я бы сказал, долбаный лепрекон, чтобы указать на твои ирландские корни.

– Да, так намного лучше. Сделай мне одолжение, Марко. Налей большой стакан «Джеймсона»; через минуту я вернусь, чтобы его выпить.

– Ты все получишь, Дэн, – сказал Марко, поднимая руку к глазам. – Я буду по тебе скучать.

– Меня всего лишь увольняют, я еще не умираю, – пробормотал я и направился в подсобное помещение.

* * *

Подсобное помещение в «Слотце» изначально было частью самого здания. Симпатичная комната со стенами из красного кирпича и окном величиной с почтовый ящик на высоте головы. В углу Вик поставил бар из полированного дерева, слишком большой; кроме того, здесь стоял старый карточный столик, обитый зеленым сукном, с бронзовыми уголками. Именно тут делались главные деньги «Слотца». Здесь шла игра по крупным ставкам еще со времен «сухого закона». Если послушать Вика, то можно подумать, что каждый нью-йоркский гангстер от Шульца[82] до Готти[83] проигрывал здесь огромные суммы.

Когда я распахнул дверь, Вик пил зеленый коктейль и давал двум молодым девочкам урок по обществознанию.

– Эта комната – живая история. И стол. Этому столу пятьдесят лет.

Девочки энергично кивали, рассчитывая на одобрение Вика; а я решил, что не стану просить обратно свою работу. Внезапно я понял, что без Конни эта дыра потеряла для меня всякую привлекательность. А значит, мне не нужно было ни одной секунды выслушивать дерьмовые бредни Вика.

– Пятьдесят лет? У меня дома даже заведения быстрого питания старше. Наши стены старше вашей проклятой страны.