Заложник времени. Заметки. Размышления. Свидетельства - [46]

Мне довелось участвовать в самом начале этой эволюции, когда служители прессы пытались преодолеть рабское послушание, учились говорить людям правду. Это было трудное время обретения собственного достоинства, права быть самим собой, служить не власти, а своему народу. Спустя десятилетие вижу, как многое из того, о чем думали, что с таким трудом преодолевали в себе и в газете, вновь злободневно, ибо от прессы опять требуют послушания, принуждают служить не читателю, а правящей элите. Снова над прессой угроза бытия, извечный гамлетовский вопрос: «Быть или не быть?» Вернусь, однако, и приглашу читателя к началу своей газетной одиссеи.

1. Вхождение в газету

Заканчивался третий год работы в отделе пропаганды ЦК КПСС, и вместе с опытом приходило понимание – работа в партийном аппарате в режиме послушания, в тесной обойме зависимости не для меня. Все чаще думал о работе, где можно было иметь хотя бы относительную самостоятельность. Случилось так, что мои намерения совершенно неожиданно совпали с намерениями руководителя отдела.

После XXV съезда КПСС был наконец, спустя шесть лет, назначен руководитель отдела пропаганды и агитации ЦК. Секретарем ЦК КПСС, ведающим вопросами пропаганды, был избран М. В. Зимянин, бывший главный редактор газеты «Правда», а заведующим отделом вскоре был назначен Е. М. Тяжельников, лидер комсомола.

Новый заведующий, не откладывая, приступил к формированию своей команды. Высоко ценя послушание подчиненных, свое намерение он начал осуществлять прежде всего за счет подбора новых заместителей. Я хорошо знал Е. М. Тяжельникова, как, впрочем, и он меня, и потому иллюзий не питал, понимал: со своим стремлением к самостоятельности не могу рассчитывать на его благосклонность. Мои предположения скоро оправдались. Не посчитав нужным поговорить со мной, Е. М. Тяжельников, как только возникла возможность «выдвинуть» из отдела главного редактора для газеты «Советская Россия», немедля порекомендовал меня. Об этой рекомендации мне стало известно от М. В. Зимянина, когда он пригласил и предложил подумать о новой работе.

Теперь, когда все это уже в прошлом, я доволен, что так случилось и у Е. М. Тяжельникова не обнаружилось ко мне особых симпатий. Наверное, он догадывался о моем недоброжелательном отношении к его лицедейству, которое так пышно расцвело на столичной благодатной почве. Его верноподданические выступления, без меры прославляющие добродетели Л. И. Брежнева, принесли ему славу незаурядного трубадура вождя и приводили в оторопь даже видавших виды аппаратчиков ЦК КПСС. Бог ему судья, решение его для меня стало благом, и за это я ему благодарен.

Из встреч в самом начале пути запомнилась беседа с бывшим главным редактором «Советской России» Константином Ивановичем Зародовым – человеком мудрым, много сделавшим для становления газеты. Он не стал скрывать от меня трудности и потенциальные опасности будущей работы. По мнению К. И. Зародова, главная специфика, которую мне предстояло осознать как неизбежность, состояла в разнородности журналистского коллектива. В нем, заметил он, если попытаться определить слагаемые, постоянно существуют три слоя: первый – это те немногие творцы, которые делают газету, создают наиболее интересные материалы, открывают новые рубрики, готовят сенсации, их обычно в любой газете немного, не больше 10–15 %; второй слой побольше – 20–30 %, к ним принадлежат те, кто в меру своих, обычно скромных, способностей и сил помогает делать газету, поставляет основную массу обязательных для газеты материалов, без которых она существовать не может; и, наконец, третий слой, обычно самый значительный по составу, около 50 % численности коллектива, – это те, кто мало что приносит в газету, зато активно мешает ее создавать. Чаще всего это люди с большими претензиями, амбициями, но с очень малой творческой амуницией и почти нулевой отдачей. Многие из них или заняты не своим делом, или просто выработали свой весьма ограниченный творческий ресурс.

К слову сказать, таких людей у нас немало, и не только в редакционных коллективах. Они обычно проявляют большую, но лишь видимую активность, в повседневных же делах путаются под ногами, занимаясь словоблудием по поводу отсутствия условий и свободы творчества, конфликтуют, плетут интриги против тех, кто действительно творит, пытается делать полезное. Среди этого бесплодного круга журналистов обычно много критики газеты, ее позиции, много заявлений о творческих намерениях, но нет самого творчества. Опираясь на собственный опыт, К. И. Зародов советовал мне не тратить сил и не пытаться преодолеть эту многослойность, ибо это нереально, да и времени может потребоваться столько, что не останется для газеты. Главный редактор, по его мнению, должен уметь нейтрализовать этот бесплодный слой, ограничить его влияние, а если удастся, изменить соотношение сил в коллективе в пользу созидателей, творцов газеты.

Кадровые решения тогда, даже после того, как состоялся разговор у секретаря ЦК, готовились неспешно, проходил длительный процесс согласования в Секретариате ЦК, в Политбюро. Главный редактор центральной партийной газеты был номенклатурой самого партийного верха. Прошло не менее двух месяцев, прежде чем я ознакомился с решением Политбюро и 7 апреля 1978 года был представлен коллективу газеты.