Заложник времени. Заметки. Размышления. Свидетельства - [44]

Секретариат ЦК КПСС в результате утраты постоянных связей с партийными комитетами тоже пользовался все меньшим влиянием и авторитетом в партии. Объяснялось это не только его пассивностью, неспособностью, но и, не имея реальной поддержки Политбюро проявить свою организующую роль, разнородностью позиций его членов. В результате из заседания в заседание звучали горькие признания секретарей ЦК о падении авторитета партии в общественном движении, велись критические речи о бездеятельности многих областных и республиканских партийных комитетов, а положение дел в партии от этих обменов мнениями становилось все хуже и хуже. Обсуждение вопросов на Секретариате, как и на Политбюро, все больше носило семинарский характер, где можно было обнаружить различные точки зрения, различные подходы и не было намерений действовать, вмешиваться в практику работы партийных организаций.

Вспоминаю одно из таких заседаний Секретариата 10 апреля 1991 года, где рассматривался один из главных вопросов жизни партии – о кадровой политике КПСС. Привожу именно это заседание, ибо это был один из последних Секретариатов, на котором мне довелось присутствовать. Обсуждение столь важного вопроса в деятельности партии свелось лишь к продолжительным сетованиям по поводу снижения авторитета и влияния партии в кадровых рекомендациях президенту, Верховному Совету, кабинету министров, которые перестали считаться с мнением Секретариата ЦК. Особую обеспокоенность вызвало на Секретариате ослабление связей партии с молодежью вследствие серьезных противоречий с руководством ЦК ВЛКСМ. Говорилось о том, что в партийных комитетах отчетливо проявляется снижение профессионализма в работе, и о том, что партия не готовит для себя и не привлекает к себе талантливых журналистов, большая часть которых выступает и работает в оппозиционных к партии печатных органах. Все обсуждение важного для партии вопроса свелось к констатации недостатков, и не были определены какие-либо практические меры по совершенствованию кадровой политики.

Пассивность, бездеятельность центральных исполнительных органов ЦК КПСС проявились особенно заметно в области идеологической деятельности. Эта сфера в новых условиях становилась основной, где партия могла проявить себя как организация не государственная, не административная, а общественно-политическая, способная новыми идеями, активным участием в духовной сфере объединить вокруг себя лучшие интеллектуальные силы общества. К тому же в этой сфере партия располагала значительными возможностями, имела на вооружении десятки центральных и местных газет и журналов, издающихся многомиллионными тиражами. В руках КПСС был значительный потенциал общественной науки, сосредоточенной в высших политических институтах партии, Академии общественных наук, Институте марксизма-ленинизма. Однако этот потенциал оказался невостребованным, и за шесть лет перестройки партия так и не определила концепцию своей идеологической деятельности, не разработала новые подходы в системе пропаганды и информации. Сложилось так, что старые формы идеологической работы партийных комитетов были отвергнуты практикой, а новые не определены. В этом естественном вакууме и возникла так называемая теория деидеологизации, проповедуемая в выступлениях генерального секретаря ЦК КПСС, весьма странная по сути и бесплодная по своим результатам. Разумеется, если исходить из того, что идеология партии была государственной идеологией и с помощью государственных органов директивно насаждалась во всех сферах жизни общества, то в этом смысле можно было вести речь о деидеологизации государственно-правовых отношений. Что же касается деятельности самой партии, претендующей занимать ведущую роль в общественно-политической жизни общества, то не о какой деидеологизации не могло быть и речи, ибо идейные позиции партии с активным использованием средств массовой информации и пропаганды были и оставались важнейшим инструментом ее деятельности, основным механизмом влияния на общественное мнение и объединения вокруг нее широких демократических слоев общества.

О каком идеологическом влиянии партии можно было вести речь, если начиная с 1985 года из года в год в процессе перестройки партия, утрачивая свои идейно-теоретические позиции, все слабее и стыдливее защищала учение научного социализма и так и не смогла с учетом требований времени и новых условий провести серьезный критический анализ марксистско-ленинского учения. Не случайно на последнем заседании Идеологической комиссии в июле 1991 года, когда обсуждался вопрос об идейно-теоретической подготовке коммунистов, ничего нового взамен давно устаревшей и, по существу, развалившейся системы политического просвещения так и не было предложено. Идеологическая гора родила мышь – комиссия ЦК признала целесообразным изменить названия домов политического просвещения, которые стали именоваться общественно-политическими центрами.

Понимаю, насколько непродуктивен подход, когда мы пытаемся рассуждать: что бы произошло, если бы было принято то решение, которое не было принято? Подобный подход имеет, в моем представлении, лишь одно-единственное оправдание – он позволяет более отчетливо видеть неиспользованные возможности. Неиспользованные возможности характеризовали практически все последние пленумы ЦК КПСС.