Заложник времени. Заметки. Размышления. Свидетельства - [32]

Легко быть мудрым задним числом. В самом начале инициаторы перестройки плохо представляли ее дальнейшие перспективы. Перестройка виделась как обновление всех сторон жизни советского общества с целью наиболее полного раскрытия потенциала социалистического строя. Хотел бы обратить внимание на то, что в наших оценках не было проявлено интереса к тому, что перестройка была вызвана в немалой степени необходимостью переоценки духовных ценностей, переосмысления многих стереотипов и догм в идеологической сфере.

Как человек, продолжительное время связанный с этой сферой профессионально, хорошо знаю, что длительное время, отмечая на словах единство идеологической деятельности и материальных условий общества, на практике сфера идеологической деятельности существовала всегда в отрыве от жизни, независимо от экономических и социальных процессов, что неизбежно вело к нарастанию противоречий между партийной пропагандой и практикой жизни, словом и реальной действительностью. Попытка преодолеть это противоречие на XX съезде КПСС и сказать народу всю правду была кратковременной. Понимая наличие противоречия между словом и реальной жизнью, руководители партии типа М. А. Суслова сознательно преувеличивали место идеологической деятельности, всемерно поддерживая в ней экстенсивные подходы, надеясь, что по мере увеличения объемов и масштабов пропаганды можно достигнуть желаемого влияния идеологической сферы на общество. Прием этот не был новым, ибо активно использовался правящими верхами во все времена. Однако жизнь, лучший наставник, неумолимо учила другому, и миллионы людей все меньше воспринимали идеи партии, при всей высокой интенсивности их распространения, ибо они не совпадали с тем, чему их учил собственный опыт.

Увеличением объема пропаганды, информации нельзя было скрыть того очевидного факта, что партия оказалась не в ладах с духовной сферой и ее творцами – работниками науки, культуры. Все заметнее становилось отставание образования и науки. Никакими заклинаниями, речами о благе народа нельзя было скрыть того, что в самую последнюю очередь, по известному всем остаточному принципу, финансировались жизненно необходимые отрасли: здравоохранение, образование и культура. Не случайно 70-е и 80-е годы были отмечены проявлениями серьезных материальных трудностей в области культуры и искусства, только в Москве в аварийном состоянии оказались большинство театров, музеев, картинных галерей. Зато в это же время в самом центре столицы, словно для того, чтобы подчеркнуть главные магистральные направления политики Советского государства, были возведены мраморные гиганты, целые комплексы зданий Комитета государственной безопасности и Министерства обороны, потребовавшие затрат в сотни миллионов рублей. Проезжая и проходя по центру Москвы, я часто думал над тем, насколько скудоумно и недальновидно было наше партийное руководство, неспособное видеть и понимать того, что любой беспристрастный человек мог без всякой подсказки видеть сам, какие приоритеты в нашем обществе пользовались особым вниманием и заботой партии.

Даже не слишком искушенному в партийных делах человеку были в то время известны факты серьезных проявлений кризиса КПСС. Свидетельствами его были всем известные, искусственно созданные очереди на прием в партию для интеллигенции, продолжительные, бездумные и бесполезные сидения на партийных собраниях, практика отгулов и двойной оплаты за выходы на демонстрации 7 ноября и 1 мая, многолетние, формальные, не дающие ни уму ни сердцу посещения занятий в системе политпросвещения и многое другое. Показателями неблагополучия в партии, ее загнивания были увеличивающиеся среди членов партии личные корыстные злоупотребления. В 1984 году из 54 тысяч писем, полученных Комиссией партийного контроля ЦК КПСС (КПК), более 15 тысяч, то есть треть, были связаны с заявлениями о взяточничестве, хищениях и растратах.

Процессы демократизации общественной жизни в 1985–1986 годах, изменения в сфере экономики, культуры с самого начала опережали перемены в самой партии. Отставание партии происходило оттого, что огромные массы советских людей уже думали и поступали по-новому, а большая часть партийных работников и в центре, и на местах продолжала оставаться во власти старых представлений, пытаясь руководить по-старому, опираясь на авторитет партийной власти. Работники партийного аппарата не хотели понимать того, что происходит в стране, и больше всего боялись возросшей общественной активности людей, инакомыслия, непослушания.

Различное отношение к тем переменам, которые происходили в обществе, все острее начало проявляться и на пленумах ЦК КПСС. Одним из первых таких пленумов стал октябрьский Пленум ЦК КПСС 1987 года. Повестка пленума была посвящена вопросам, связанным с 70-летием Октябрьской революции, однако речь на нем пошла совсем о другом. Пленум получил широкую известность не официальной повесткой, а тем бунтом, который на нем поднял Б. Н. Ельцин, высказав резкие критические замечания Секретариату, Политбюро ЦК КПСС. В своем выступлении на пленуме он резко критиковал Секретариат ЦК КПСС, его руководителя Е. К. Лигачева за сохранение старого директивного стиля руководства партийными комитетами, непродуманность и непоследовательность партийных решений. Основная идея выступления Ельцина сводилась к требованию приступить наконец к перестройке работы партийных комитетов и партии в целом, начиная с Секретариата ЦК. Замечания его были непривычны, но справедливы, ибо действительно в деятельности партии и ее высших органов продолжали преобладать общие декларации и призывы о перестройке форм и методов партийной работы, на деле же все оставалось по-старому. О том, что в партии, не считая длительных разговоров о необходимости демократических перемен, мало что изменилось, свидетельствовала и сама реакция на выступление Б. Н. Ельцина. Естественное и правомерное инакомыслие в условиях провозглашенных самой партией демократии и гласности не было воспринято. Отношение лидеров партии к критике было откровенно негативным, с проявлениями явного недружелюбия и раздражения. В ответ было выдвинуто привычное, взятое из прошлых времен обвинение в незрелости, демагогии, в преувеличении личных интересов в ущерб интересов партии.