Заложницы вождя - [18]

— Чо, неграмотный? Станция, всей Сибири известная, Татарск.

Правда, все здесь выглядело внушительно. Кирпичное здание станции походило на большой городской дом. Веером разбегались подъездные пути, горели светофоры, раздавались гудки, свистки и переклички составителей поездов. Очень скоро их паровоз отцепили, и он покатил в депо. Разбежались и ребята: кто на «толчок», кто на станцию за кипятком, уголовники, как всегда, направились в зал ожидания в надежде, что удастся чем-нибудь поживиться у зазевавшихся пассажиров.

Бориска опять остался в вагоне один. Облокотясь на деревянную перекладину вдоль дверей, задумчиво стоял и смотрел по сторонам. И не заметил, когда к вагону подошли двое мужчин. Один показался ему совсем молодым, в руке держал санитарную сумку с красным крестом, второй был постарше, в нагольном полушубке, заношенной папахе, лихо, по-чапаевски заломленной на затылок. Он тоже держал в руках сумку. Бориска рассеяно скользнул по людям глазами: идут, и пусть себе идут, ему-то какое дело?.

— Привет, герой! — неожиданно приостановился у вагона «Чапаев».

— Здравствуйте.

— Ты, наверное, и есть Банатурский?

— А зачем я вам нужен? — У Бориски упало сердце. Сомнений не оставалось. Теперь-то обязательно упекут в больницу. Вон и фельдшер заявился, не запылился.

— Тогда принимай гостей, — сказал «Чапаев», и оба тут же поднялись в вагон. «Чапаев» скромно встал в стороне, а санитар попросил Бориску раздеться до пояса, принялся выслушивать легкие, сердце, щупал суставы, осторожно трогал многочисленные синяки и шишки, прикладывая к ним свинцовые примочки. Закончив обследование, не удержался, сокрушенно покачал головой. — Да, братишка, плохи твои делишки, не позавидуешь, однако снять с поезда, ну, никак не могу, мест в больнице нет. Тебе, брат, Банатурский, обязательно надобно добраться до места назначения. Только в стационаре, при крупном заводе можно поставить тебя на ноги. А я… могу только посоветовать: ты — ленинградец, держись! — Сунул в ладонь несколько круглых таблеток. — Сие, Банатурский, есть новейшее лекарство, называется красный стрептоцид, от всех воспалительных и прочих болезней здорово помогает, принимай три раза в день, хорошо бы еще еловый настой пить, настоящее спасение от цинги, но… все на новом месте. Будь здоров! Санитар осторожно пожал Бориске руку и спрыгнул на землю с необыкновенной легкостью, Бориске даже завидно стало. И тут вперед выступил «Чапаев», до этого молча ожидавший конца осмотра.

— Ну, Банатурский, здравствуй! — Как равному протянул Бориске сильную руку. Присел на нары, пригласил присесть Бориску. Его глаза излучали такую неподдельную радость, что, казалось, он сейчас заплачет от счастья.

— Здравствуйте, — еще раз повторил Бориска, не понимая, откуда «санитар» и «Чапаев» могли узнать про него, про фамилию. И чему этот седоусый так обрадовался?

— Позволь представиться: моя фамилия Фомичев Иван Алексеевич. Начальник здешнего эвакопункта, тоже, брат, эвакуирован из-под Кременчуга. С соседней станции нам сообщили, что в этом эшелоне следует ленинградец, которому нужна помощь. Вот я и пришел.

— Большое спасибо, только я не просил никакой помощи. — Бориска снова испугался: «Чапаев»-то, наверное, имеет право снять его с поезда. Выглянул из вагона: не возвращаются ли ребята? Вот хохоту будет, застань они здесь сочувствующих «выковырянному».

— Специальным постановлением правительства, тебе, как и твоим землякам, блокадникам, по всей восточно-сибирской трассе, вплоть до города Владивостока, положен дополнительный паек для подкрепления сил. — К неподдельному изумлению Бориски, «Чапаев» поднял с пола сумку и начал выкладывать на газету необыкновенные яства: каравай хлеба, две пачки галет, американскую свиную тушенку в блестящей банке, кружок копченой колбасы. — Белозубо улыбнулся. — Рубай на здоровье, тебе положено, быстрей поправляйся.

Бориска, даже не поблагодарив «Чапаева», стал дрожащими руками прятать продукты под нары, в тряпье, не заметил, когда к вагону подошли деревенские, не решаясь подняться, видя чужого человека. «Чапаев» тоже спрыгнул на землю, сказал ребятам:

— Мужики! Вы, пожалуйста, поддержите этого парня. Он столько горя перенес, вам и не снилось. И слава Богу, что не снилось. Счастливого пути!

«Чапаев» одарил Бориску улыбкой и направился к вокзалу.

— Иван Алексеевич! — забеспокоился Бориска. — Подождите! Вы забыли: наверное, нужно где-то расписаться! — Привык, что всюду за любую услугу нужно обязательно расписываться, удостоверять что ты не присвоил чужое. Поэтому не мог себе представить, что продукты, эдакую ценность, можно просто передать без свидетелей из рук в руки, ведь они стоили «на толчке» уйму денег. Однако ангел-хранитель в образе легендарного «Чапая» даже не обернулся: то ли не услышал слабого голоса, то ли посчитал свою миссию законченной.

Вскоре приканали и уголовные, притащив кошелку продуктов. Не успели разместиться, разложить «бациллу», как «шестерки» наперебой принялись рассказывать «Топорику» и его дружкам потрясающую новость: «Нашему «выковырянному» жиденку привезли уйму продуктов, вроде бы в городе Татарске у него отыскались богатые родственники. Однако более осведомленные опровергли эти домыслы, сообщив, что отныне Бориска будет получать щедрые пайки на каждой крупной станции. Рассказывая, «шестерки» с любопытством поглядывали в угол, где лежал Бориска, прикрыв от чужих глаз свое сокровище.