Заложница любви - [91]

К тому времени как Ульрик в окружении своих рыцарей вошел в большой зал, Бронуин уже стояла у стола на возвышении, следя за тем, как расставляют миски с супом из сыра с приправами. К неудовольствию молодой хозяйки Ульрика окружали также и собаки ее отца, выказывая преданную любовь к своему новому повелителю. Из уважения к матери отец Бронуин держал собак на заднем дворе замка, откуда они могли заходить во внутренний двор, но большой зал всегда оставался чистым, здесь никогда не пахло псиной, порядок поддерживался получше, чем в самом Вестминстерском дворце.

Из своей комнаты вышла тетя Агнесе привлеченная шумом, лаем собак и смехом. Она спустилась по лестнице и направилась к одной из корзинок со свежими хлебцами, расставленными на равном расстоянии одна от другой по всему столу. Занятая своими мыслями, Агнес принялась жевать один из продолговатых хлебцев и, повернувшись, собралась подняться по лестнице и вернуться к себе, не переставая что-то шептать себе под нос.

– Тетя Агнес, а как же ужин? – окликнула Бронуин, обиженная тем, что тетка не окажет внимания первому ужину, приготовленному под ее руководством в. качестве леди Карадок.

Раньше тетя Агнес всегда помогала ей советами!

– Все было прекрасно, дорогая. Спокойной ночи.

Бронуин расстроенно вздохнула. Она знала: упрашивать тетю бесполезно. Когда Агнес пребывала в таком особенном состоянии, трудно было вернуть ее к действительности. Казалось, она находилась в другом мире, где другие люди могут ее видеть, но не могут дотянуться до нее… разве что только как следует встряхнув. Обычно такое состояние Агнес раздражало Оуэна Карадокского. Наверное, для раздражения были причины, ведь к тетке стекались темные духи, витавшие над Карадоком, и только одним небесам было известно, чем это могло обернуться для обитателей замка.

Пока мужчины умывались в специально отведенном для того месте возле входа, Бронуин держала для Ульрика большую латунную миску, которой всегда пользовался для мытья рук ее отец. В то же время она успевала бдительно приглядывать за собаками, обнюхивавшими край стола в надежде найти что-нибудь вкусное в пределах досягаемого. При виде такого безобразия ее мать возмутилась бы, хотя в большинстве замков это было обычным делом.

Бронуин собралась высказать свои замечания, но подумала, что лучше будет поговорить об этом, как и о найденном ею флаконе, без свидетелей. Кроме того, под глазами Ульрика залегли тени, и, судя по тому, как тяжело он опустился в кресло, долгие часы, проведенные в седле, не прошли бесследно. Ничего, вкусная еда приведет его в хорошее настроение.

– Надеюсь, милорд, день прошел успешно? – осмелилась она, наконец, подать голос, усаживаясь слева от мужа.

Бронуин была довольна тем, как она сегодня справилась с новой ролью хозяйки. Леди Гвендолин тоже считала, что жена должна проявлять заботу о супруге и интерес к его делам, задав такой вопрос.

Ульрик промолчал. Он помешивал суп в своей миске и изучал ее содержимое.

– Что это?

– Сырный суп с приправами.

– Я вижу, что это сырный суп, миледи, а где все остальное? Мы должны есть только одно блюдо?

– Раз вы хотите быть уэльским лордом, Ульрик, то будете ужинать как уэльский лорд. Не бойтесь, – смягчилась Бронуин, – принесут и остальное. С голода вы не умрете, – уверила она. – Карадок славится своим гостеприимством.

Ульрик оглядел столы, за которыми его приятели-англичане сидели, ожидая, когда он начнет, есть, чтобы приступить к трапезе. Рыцарь сделал глубокий вдох и выдох, как бы выпуская копившееся раздражение.

– А что, если кто-то не любит сырный суп? Для них сейчас больше ничего нет на столе!

– Есть еще горячий хлеб, масло и желе.

– Черт побери, женщина! Эти люди ехали верхом шесть часов без отдыха, а ты собираешься кормить их хлебом?

Хороший уэльсец может обойтись без пищи в течение всего дня, если потребуется, а потом еще сразиться с самым отважным воином! Щеки Бронуин пылали не только от высказываний лорда, но и от необходимости сдерживаться. Она подала знак Гриффину подойти.

– Гриффин, пусть слуги спросят, не желают ли рыцари отведать сладкого миндаля и капустного супа, который подают на другом столе вон в том конце зала.

– Ты собираешься кормить моих рыцарей как слуг? – еле слышно прошипел Ульрик.

– Милорд, это всего лишь блюда на выбор, пока не подоспеет следующая перемена блюд. Проявите снисхождение, ведь мы с Гриффином долго совещались насчет первой трапезы, а мастер Мейтлен очень старался.

Ульрик что-то неразборчиво проворчал и открыл крышку кубка, поставленного перед ним. Заглянув в кубок, он так яростно стиснул зубы, что Бронуин даже услышала скрип.

– Молоко!

Лорд вел себя так, словно перед ним оказался яд.

– Подогретое молоко, подслащенное медом, милорд, чтобы вы могли согреться.

– Гарольд!

Бронуин вздрогнула, когда Ульрик окликнул назначенного им слугу. Гарольд явился без проволочек – похожий на долговязого неуклюжего эльфа, предвкушающего возмездие за его уязвленное самолюбие. Даже уши у него, как и костлявый подбородок, были слегка заострены, могла поклясться Бронуин. Уродливая коричневая одежда завершала неприятный облик слуги.