Заложница любви - [115]

Ульрик вздохнул и поднял глаза к потолку.

– Собачья душа, не могу же я спорить с плачущей женщиной!

Бронуин решительно вытерла глаза рукавом, чтобы муж увидел все, что выражал ее взор.

– Во имя Господа, я не плачу! Слезы – признак слабости и поражения, а это совсем другое, – заявила она, толкая супруга в грудь обеими руками. – Это гнев, милорд! – на этот раз Бронуин обрушилась на него со всей своей силой, заставив Ульрика покачнуться.

Не обращая внимания на яростный натиск жены, лорд обхватил ее за талию и приподнял, возмущенную и брыкающуюся. Бронуин хотела заставить его опустить ее на пол, но совершенно неожиданно Ульрик бросил ее во всей одежде в приготовленную для купания лохань. С отчаянным криком, заглушённым водой, Бронуин с головой ушла под воду, но, нащупав опору, выбралась, изрыгая такой поток ругательств на своем родном уэльском наречии, что у самого Сатаны почернели бы от стыда уши.

– Как ты посмел! – закончила она, заметив, что Ульрик, замкнувшись в напряженном молчании, не отвечает ей.

– Собачья душа, женщина, скажи спасибо, что я вообще тебя не утопил! – его голос звучал глухо, словно горло сжалось от боли.

Он отступил к постели, отодвинувшись от мокрой женской фигуры в лохани.

– Если бы ты еще раз меня ударила, я…

– Ульрик! Осторожнее…

Не успела Бронуин договорить, как ее предостережение было заглушено треском рвущейся ткани и последовавшим проклятием. Резко выпрямившись, лорд рассматривал окровавленный рукав и глубокую царапину на руке, отыскивая гвоздь, ставший причиной несчастья. Не зная, то ли выбраться из лохани, оставив мокрые следы на свеженатертом полу, то ли просто нырнуть под воду и утопиться, Бронуин смотрела, как Ульрик в ярости голыми руками вырывает злополучный гвоздь, который они с тетей пристроили, как им показалось, в самом незаметном месте.

– Что это такое, миледи? – прорычал он, швыряя ей гвоздь. – Так вы пригвождаете демонов?

Хотя вода в лохани была горячей, Бронуин задрожала.

– Это защита от злых духов… Всем известно, что железо…

– Гвозди вбиты только в нашу кровать? – враждебно спросил Ульрик.

Бронуин отвела глаза, виновато покраснев.

– В постели гостей, значит, гвоздя нет, – с надеждой заключил он.

Бронуин продолжала молчать, а лорд – рассерженно пнул гвоздь, который пролетел через всю комнату и стукнулся о стену, затянутую гобеленом.

– Где еще гвозди, миледи?

– Все «деревья леди» висят на железных гвоздях, сэр… и в кровати гостей есть гвоздь.

– Лишь потому, что других кроватей в замке просто нет!

– Но это же всего лишь мера предосторожности, Ульрик! Кому, какой от этого может быть вред? – возразила Бронуин. – А если это защитит нашего будущего ребенка от опасности? Не стоит ли его спасение небольшого беспокойства с твоей стороны?

Она подняла свои юбки и стала их выжимать, как вдруг услышала, что Ульрик направляется к двери.

– Куда ты идешь?

– Вытащить гвоздь из кровати Мерионвитов, пока кто-нибудь из них не поранился! – Ульрик остановился на пороге. – Лорд Жиль – ученый человек, он даже работал с сэром Фрэнсисом Бэконом.[10] Ты знаешь, кто это?

Бронуин покачала головой.

– Человек, который может совершить переворот в военном деле своими исследованиями. Я попросил лорда Жиля показать мне некоторые чудодейственные результаты их работ, чтобы усилить мощь Карадока, а ты выставляешь меня в дурацком виде с этими твоими колдовскими штучками! – его ноздри трепетали от едва сдерживаемого гнева. – Я требую, чтобы сию же минуту все водоросли были выброшены из замка и чтобы живность забивалась мясником на бойне, даже если все дубы в округе окажутся, срублены для построек, понятно?

– Тиран!

– Вам понятно, миледи?

Бронуин неохотно кивнула. Черт бы побрал этого человека! Если бы он оказался в лохани, она бы его утопила!

– А гвоздь, милорд?

От Ульрика не укрылось движение ее руки к животу, как бы продиктованное стремлением защитить дитя, росшее у нее под сердцем. Вздохнув обреченно, лорд ответил:

– Положите его под матрац, где он никого не поранит.

Бедная Мириам вскрикнула при виде своей госпожи, выжимавшей одежду, стоя в лохани, приготовленной для сердитого лорда, встретившегося служанке на лестнице. Тетя Агнес, подоспевшая на испуганный крик Мириам, бросила взгляд на племянницу и удалилась, покачивая головой и разговаривая сама с собой. Она даже не обратила внимания на сердитый возглас Бронуин:

– Трудно иметь дело с невежественным человеком, милая тетушка!

Понимая, что Мириам должна идти прислуживать Жилю, Бронуин не стала отвечать на расспросы служанки и отослала ее в комнату гостя.

Появившись спустя некоторое время в зале, Бронуин обнаружила, что Ульрик беседует со своими гостями за столом, а перед ними стоят кубки с гасконским вином, привезенным с собой лордом Жилем. Бронуин надела бледно-голубое верхнее платье на нижнее, отделанное золотой тесьмой. Голубые с золотом ленты были вплетены в короткую косу и переброшены через плечо, зрительно удлиняя волосы – так, она видела, делают и другие молодые женщины. На ней не было украшений, кроме золотого обруча, поблескивавшего на столе лорда. Неукротимые черные кудри выбились из косы и обрамляли лицо изящными завитками.