Залив белого призрака - [71]

— А как же балластный приёмник?

— Конечно, дедуля. Я же — конструктор. Я сделал отверстие. Лодка стала принимать балласт и должна погружаться.

— И не погружается, да?

— Чуть-чуть, дедуля. Почему?

— А ты вспомни в кино про подводную лодку капитана Немо, как лодка шипела, когда погружалась…

— А, понял. Воздух выходить должен. Сейчас сделаю.

— Помочь?

— Я сам. Иди, ужинай, дед.

Индустрий Львович ушёл на кухню. Поужинал, удивился тишине и зашёл в ванную. Внук сидел на стульчике и плакал. «Акула» лежала на дне тазика и улыбалась, подмигивая. Гуль сидел рядом и сочувственно молчал.

— Утонула? Спасай. Удали балласт и возвращай на завод, будем разбираться и ремонтировать.

— Я знаю, что надо было сделать, но я не знаю как?

— Спасай. Сначала спасай.

— У меня нет корабля-спасателя.

— А ты кран спасательный подгони к берегу и опускай специальный манипулятор…

— Я сам знаю, только бабушка запретила руки мочить.

— И что будем делать?

— А ты бабушку отвлеки. Женщинам нельзя присутствовать при таких операциях. Они — слабонервные, и примета плохая.

— Задачу понял, начинаю маневр. — Дед удалился к бабушке.

Прошло несколько минут.

— Дедуля, я понял ошибку. Через перископ ушёл весь воздух из главного корпуса и лодка затонула. А как же мне балластные отсеки сделать? Или надо было перископ не делать? Я же сам конструктор. Обидно. Герметичность корпуса нарушил. Я, конечно, могу перископ убрать и корпус заклеить, а как воздух из системы стравливать?

— Ты же конструктор, думай.

— Я думал, дед.

— И что придумал?

— Я решил обратиться за консультацией к главному специалисту.

— А главный специалист сейчас только отужинал и уехал в санаторий. Что делать?

— А я объявляю конкурс на лучшую конструкторскую разработку. Для молодых специалистов.

— У тебя есть молодые специалисты?

— Ты будешь молодой и талантливый специалист. Тебе очень надо себя проявить.

— Почему это?

— Потому что мы с этой подводной лодкой полетим с тобой в Красное море Марса, будем искать там новую цивилизацию.

— Да? Тогда придётся постараться. Верно, Гуль? — Гуль дипломатично закрыл глаза и потёрся носом под рукой, показывая, на чьей он стороне. Дед понял и продолжал серьёзно. — Есть два варианта, друзья мои. Первый: герметизируем отверстие перископа и делаем несколько точечных отверстий ниже главной палубы, по бортам, с таким расчетом, чтобы запаса воздуха под палубой осталось достаточно для минимальной плавучести. Как идея?

— А я предлагаю оставить перископ, как и было, но сделать две рубки, в носу и в корме, чтобы удерживали горизонт. Но рубки сделаем полыми, с запасом воздуха для минимальной плавучести. Могу я сделать две рубки?

— Ты конструктор — ты всё можешь. Решение правильное. А у меня, Володенька, ещё вариант есть.

— А у меня, дедуля, тоже. Сказать?

— Говори?

— Я возьму две или три шариковых ручки. Разберу их, оставлю только пластиковые трубочки, которые герметично по торцам заклею, чтобы они стали плавучими, и просуну внутрь корпуса. Корпус наполнится водой и погрузится, а трубочки станут воздушной системой и будут поддерживать нейтральную непотопляемость. Можно?

— Все гениальное просто. Ай, да внук Вовка! Где ты только этих слов поднахватался — «балласт», «непотопляемость»?

— Что, уел тебя молодой фантаст? — спросила бабушка из другой комнаты.

— Да. — Индустрий Львович вдруг понял, что случилось непоправимое. Он встал и вышел к жене: что-то меня сегодня молодые обходить начали.

— Звонок…

— Кто-то звонит? Пришёл кто-то?

— Дедушка, никто не звонит.

— Я же слышу, бабушка сказала: звонок…

— Это тебе. — Бабушка вошла и показала пальцем на голову. — Тебе, дед, звонок: думай! Про белую юбку помнишь? Я уже купила сегодня. Но ты, всё равно, должен мне. Догадываешься? — она развернулась и вышла.

— Дед, ты догадываешься? — спросил внук шепотом.

— Догадываюсь, дружок мой. — Хе-хе.

— Хе-хе, — улыбнулся внук. Гуль тоже улыбнулся, показав язык и два ряда зубов.

— Дед, а почему в энциклопедии написано, что два глаза показывают расстояние? Что — сколько метров? Как на спидометре в машине? — Он прищурил один глаз, затем другой. — Я что-то никаких цифр не вижу…

— А ты закрой один глаз и попробуй пройти по линии или взять рукой стакан, или дотронуться до кончика своего носа… Труднее? Кормил с бабушкой чаек на море? Видел, как они падают с неба за крошками и над самой водой зависают? Вот если им один глаз прикрыть…

— Как пирату? Чёрной повязкой?

— Примерно. То птица не сможет остановить полёт в сантиметрах от крошки и промахнётся.

— Промахнётся? Почему?

— Два глаза помогают оценить расстояние. Как мы с тобой, когда вдвоём, можем придумать такое замечательное… что-нибудь…

— Открытие? Солнце? Утро в лесу и с птицами? Да?

— Или упросить бабушку дать нам чего-нибудь вкусненького, а?

— Урра, дедуля! Я придумал: пусть у нас будет с тобой одна голова.

— А как же, когда я на работе, а ты в садике? Голова наша, где будет?

— Ты не понял, дед! — Он стал хлопать ладошками по своей голове, будто подгонял мысль. — Голова — это уши и нос, ну, и глаза, конечно. Но ведь уши не думают? Что у нас думает? Не уши ведь? И не волосы…

— А что же у нас думает?

— Ну, не знаю. — Внук развёл руками по сторонам, втянул головку в тонкие плечики, шевельнул худенькими лопатками, словно крылышками, несколько раз вздохнул глубоко, и сказал. — Это, наверное, такое, что даже, когда мы в разных комнатах, то думаем одинаково. Вот.