Законы Пустоши - [19]

В мозгу словно разорвалась атомная бомба. Вернее, сейчас я ощущал себя как испытатель, вышедший в скафандре посмотреть на последствия ядерного взрыва. Выжженная равнина моей памяти была пуста и напоминала стекло - ровная, гладкая, никаких зацепок. Название «Диалтек» было знакомо, но... ничего больше.

Я помотал головой - мол, нет, не помню. Второй безопасник вздохнул и повернулся к своему начальнику.

- Не врет, Михаил Валерьевич. И правда не помнит.

- Плохо. Очень плохо, - старший уставился на меня снова своими холодными, цепкими глазами. - Алексей, я понимаю, что вы прошли через страшную стрессовую ситуацию. Мы также знаем, что вы - единственный, кто может пролить на нее хоть немного света. На текущий момент все, что у нас есть - это несколько слабых зацепок. Напавшие на ваш офис использовали все фокусы из книжки. Нелегальное оружие без возможности отследить его, электронную безопасность и защиту от сканирования, отключение камер, полную зачистку всех потенциальных свидетелей, но каким-то образом пропустили вас. Теракт был спланирован и осуществлен практически идеально. Мы их, разумеется, рано или поздно найдем - но кто знает, что еще они успеют натворить за это время?

Он привстал из кресла и оперся на стол, глядя прямо мне в глаза.

- Сколько еще таких же, как вы, они оставят за собой?

И вот тут меня словно приложило пыльным мешком по голове. У Клинского, глядящего в планшет, глаза на лоб полезли. Меня вдруг пронизало ощущение странной силы. Словно волна захлестнула изнутри, горячая и яркая. Я приподнялся из кресла на собственных отказавших ногах и оперся на массивную столешницу, наклоняясь прямо к лицу одного из безопасников; второй опустил руку под стол.

- Я точно помню одно. Они пытали нашего шефа. Они требовали с него... что-то. И сказали, что будут взыскивать долг с его... с его... - нахлынувший поток силы истончился и пропал так же быстро, как и накатил.

Я рухнул на пол, прямо под стол. Голоса доносились словно через толщу воды - Клинский кричал в коммуникатор, вызывая Ашота и Лермонтову, безопасники пытались поднять меня в кресло. Потом все померкло.

На обратной стороне век высветилось огненными буквами:

ПОНРАВИЛОСЬ? Я МОГУ БОЛЬШЕ, ЕСЛИ ТЫ МЕНЯ ВЫСЛУШАЕШЬ...

Глава 8

- Похоже, что снова провал, - вздохнул Клинский, выходя из палаты и закрывая дверь за собой. - Как я от них устал, Кать, ты бы знала. И мы даже не можем понять, что происходит с ними всеми.

- Больше интересно то, что у Гринцева не произошло отторжение тоника сразу, - доктор Лермонтова была погружена в изучение данных на своем планшете, привалившись к стене коридора. - Ты видел этот всплеск нейронной активности перед тем, как его вырубило? И ты сказал, что он в прямом смысле встал и пошел? С такими травмами позвоночника?

Клинский мрачно кивнул, массируя уставшие глаза. Ашот, который неслышной тенью маячил где-то у поворота к лифту, истолковал знак верно, и уже через минуту появился рядом с начальством, таща две чашки с дымящимся крепким кофе. Клинский мрачно отхлебнул, не заметив, казалось, обжигающей температуры.

- Его вывозить? - деловито осведомился Ашот. - Туда же, куда и остальных?

Лермонтова косо глянула на здоровенного санитара.

- Пока нет. Его жизненные показатели слабые, но еще есть - и уж точно не стоит этого делать, пока тут Служба болтается, - пробормотала она. - Я считаю, что нам нужно перейти к следующему этапу терапии. Интенсивному этапу.

- Катя, ты гонишь лошадей, - покачал головой Клинский. - В нем что-то отличается от всех предыдущих пациентов, но... я боюсь, что новая доза тоника его просто убьет.

- А если нет? - внезапно горячо возразила Лермонтова, вскидывая голову. - Что, если это и есть тот самый шанс, которого ты ждал столько лет? Что, если он будет первым? Мы ведь ничего не теряем!

- Мы теряем с каждым погибшим пациентом! - взревел ей в ответ Клинский. - Сколько мы потеряли за время работы проекта? Тридцать? Сорок? Сто?! С каждым из них мы отправляем в могилу частичку своих собственных душ, доктор Лермонтова! И если ты еще не поняла, то этот ресурс у меня не бесконечен! В отличие от тебя!

Клинский залпом прикончил свой кофе. Коллега не нашлась, что возразить. Директор «Ви-Жизни» сунул пустую чашку Ашоту и широким, размашистым шагом рванул прочь по коридору - только полы халата, словно плащ, развевались за спиной.

- Он тяжело это переживает, - спокойно заметил Ашот, принимая от Екатерины пустой стакан. - Редкое свойство в людях вашей профессии.

Лермонтова только зябко передернула плечами, не поворачиваясь и не удостоив эту реплику ответом. Через несколько секунд она вздохнула, словно приняв какое-то решение, и бросила Ашоту:

- Готовь интенсив. Веня может сколько угодно изображать рыцаря в белом плаще, но если я принесу ему результаты, то он первый побежит их использовать. А мимо такого образчика, как Алексей Гринцев, проходить я не намерена.

Мрачная усмешка Ашота была лучшим подтверждением его согласия.

Снова в лицо ударил горячий воздух, наполненный пылью и песком. Я открыл глаза, и в уши ворвался рев мощного мотора. Пустошь, ограбление поезда, Эш и Фелиция. Это я еще помнил, что принесло несказанную радость; выкрутасы моего мозга пока что меня только пугали.