Объявляю тов. Михайленко Т. Р. строгий выговор. Из зарплаты тов. Михайленко Т. Р. удерживать по 20 % до полной выплаты стоимости подопытного шимпанзе.
Директор института генной инженерии академик Слепцов В. С.».
Прочитав приказ, я поспешил записаться к директору на приём «по личным вопросам». Когда возвращался из приёмной, в коридоре лабораторного корпуса встретил Таню. Оказывается, она ждала здесь меня.
– Я хочу вас о чём-то попросить, Пётр Петрович, можно? – с тревогой заглянула мне в лицо.
– Можно, – украдкой я приглядывался к ней. Девушка казалась спокойной.
– Не нужно ничего объяснять начальству, Пётр Петрович.
– Почему? Ведь в приказе неправда. Вы меня не обманывали.
– Не имеет значения.
– А что имеет значение?
– Смерть Тома. И…
– Что «и…»?
– Да это я так подумала, про себя: «и то, что может ещё случиться».
– Ах, предчувствие? Но оно на чём-то основано? Так вот, об этом тоже необходимо поговорить.
Она словно заглянула в мои мысли, отрицательно качнула головой:
– Девчонки этого никогда бы не сделали.
– Кто же?
– Если бы знать…
– Может быть, по неосторожности…
– Вряд ли…
За каждой её фразой клубился туман недоговоренности.
– Да скажите вы прямо наконец о ваших предположениях.
– Не могу, Пётр Петрович, нет у меня нужных слов.
– Мистика! – рассердился я.
Но она посмотрела с такой мукой, что моя злость растворилась. Её пухлые детские губы дёрнулись и выпятились, словно для поцелуя. Теперь я разозлился на себя за то, что мои мысли в отношении Тани постоянно принимают одно направление. Но я, рядовой демиург, знающий, как перестроить клетку, ведающий, какие микродоли вещества являются причинами сложнейших поступков, – что я мог поделать с собственными клетками и микродолями?
* * *
Я не пошёл на приём «по личным вопросам». Однако разговор о Тане с Виктором Сергеевичем состоялся. Случайно я встретил его одного в коридоре после работы, подошёл и выложил всё как было. А если начистоту, то я специально караулил его в течение недели, ведь академик редко ходил по коридорам один. Он выслушал меня до конца, а уже потом поморщился:
– Значит, выговор следовало объявить вам за самовольничанье?
– Именно.
– Не переживайте, исправим, – улыбка промелькнула в глубине его глаз. – Формулы обработали?
– Заканчиваю, Виктор Сергеевич. ВЦ задерживает.
– К Александру Игоревичу обращались?
– Он обещал, но там очередь…
– Пойдёмте, я гляну, что вы сделали и что осталось, – и, не ожидая моего ответа, ринулся к лаборатории.
Он быстро просматривал лист за листом, иногда делал пометки.
– Проверьте ещё раз это соединение. В чистом виде и с бензольным кольцом. А потом уже включайте в препарат.
– Уйдёт уйма времени, Виктор Сергеевич.
– Кто же говорит, чтобы вы его проверяли на обезьянах или коровах? На математических моделях! А параллельно – на мышах.
– В ВЦ – очередь, – робко напомнил я.
– Математику учили? Вам сейчас нужна простейшая модель. Сами не в силах её составить? Сколько раз повторять – без математики в современной биологии делать нечего. Тем более в генной инженерии. Это всё равно что копать котлован под фундамент высотного дома лопатой. Тоже мне землекоп нашёлся! – Он фыркнул от огорчения. – Вы же были неплохим математиком в университете. Думаете, я забыл? И не спорьте. Начните сами, а я помогу. Начните сегодня же.
Я невольно взглянул на часы, и он начал злиться:
– Ну, не в буквальном же смысле. Вчера. Завтра. В течение ближайших двух дней.
– Хорошо, Виктор Сергеевич, но вот здесь, посмотрите… Реакция проведена до конца, а ткань не изменилась так, как предполагали…
Он прищурился, поймал меня в прицел глаза, стал рассматривать:
– О-о, начинающий хитрец! Желаете, чтобы за вас подумали? Притворяетесь, что сами не знаете ответа? Исчерпаны возможности этой ткани, батенька добрый молодец. Ищите обходные пути. Не всегда прямой путь – кратчайший. Иногда и с тылу зайти надобно… Замените, например, для начала фермент группы «зет» ингибиторами…
Я откинулся на спинку стула. Именно это предполагал сделать я. Но догадка стоила мне недели напряжённых размышлений и поисков. А он вот так просто – за минуту. Ну что ж, говоря его словами, если в твоё распоряжение попала мозговая машина повышенной мощности, используй её до конца. (Отчего-то мне стало обидно).
– Виктор Сергеевич, посмотрите в этот лист. Вот здесь тоже ничего не выходит…
– А здесь за вас посчитал Александр Игоревич в самом начале. В рекомендациях было записано. Забыли, потеряли, добрый хитрый молодец? Разыщите!
Ну и память у него. Феноменальная! Страницы сложнейшего текста с математическими расчётами помнит наизусть. Мне рассказывали, что однажды где-то на отдыхе он на пари читал стихи разных поэтов. Три часа кряду – ни разу не повторился и не запнулся. Но на этот раз он ошибается: я отнюдь не забыл рекомендаций скомбинировать живую ткань с искусственной и применить новый вид пластмассы…
Виктор Сергеевич окинул меня подозрительным взглядом:
– Или не хотите привлекать на помощь химию полимеров? Решили обойтись собственными «демоническими усилиями»? Гордыня вас погубит, добрый молодец.
И от того, что он снова попал в точку, раздражение неумолимо начало расти во мне, как снежный ком, подступало к горлу.
