Законы Красного моря - [126]

— Странные? — подсказал Саид.

— Чужие. Просто чужие.

— А тебе не приходило в голову, что Валид и мой ребенок? Был мой ребенок… — добавил муж глухо.

— Приходило. Ты прав, я вела себя как эгоистка. Я считала несправедливым, что мы с тобой в неравных условиях. В Египте суд всегда примет твою сторону. Единственное, что могу сказать в свое оправдание, — я бы не запрещала тебе видеться с Валидом.

— В России? — уточнил Саид.

— В России, — подтвердила я. — Может быть, когда-нибудь я бы не побоялась привезти ребенка в Египет. Но для этого мне требовалось быть уверенной, что ты не преподнесешь никаких сюрпризов. Как раз уверенности мне очень не хватало.

— Я не идеален. Но я его отец! Был отцом…

— Саид, ты понятия не имел, с какого боку подойти к ребенку, сколько раз он спит, что ест. Я не хочу с тобой ругаться. Знаю, у вас так принято: вся домашняя работа и все заботы о ребенке лежат на женщине. Я с этим не согласна, но вас не перевоспитать. А в случае развода ребенку лучше остаться с матерью.

— И ты считаешь, что была права? Что имела право увозить его без моего ведома?

— Нет. Прости. Я ошибалась. Мне следовало поговорить с тобой, все выяснить и попробовать договориться. Но я боялась… и не думала, что все так закончится, даже предположить не могла… Прости меня, пожалуйста, — я снова разрыдалась.

Саид неподвижно сидел в кресле и смотрел в пол. Он не сделал попытки меня утешить.

— А как же твое поведение в последние месяцы? Я видел, что ты изменилась. Ты приняла Ислам, стала меньше ссориться со мной, подружилась с моими родными… Когда я уезжал в Каир, то мечтал, что у нас все наладится… Я был в этом почти уверен…

— Прости. Знаю, что ты не ожидал такого поворота. Наверное, мы упустили последний шанс все исправить, когда два дня назад ты снова отказался отпустить Валида в Россию.

— Ты бы уехала и не вернулась?

— Не знаю, — честно призналась я. — Если бы я увидела, что ты изменился и снова стал мне доверять… Сейчас уже нет смысла рассуждать о том, как все могло сложиться. А мое поведение, — я вздохнула и решилась облегчить душу, признавшись во всем, — мое поведение было притворством. Я была готова пойти на любые меры, только чтобы ты мне поверил.

— А религия? — уточнил Саид.

— И религия тоже. Ты вправе меня презирать. Я действительно много читала и со многим согласна в Исламе. Но первой причиной, почему я стала это делать, было желание помириться с тобой ради возможности увезти Валида в Россию.

— Не может быть, — Саид смотрел на меня, как на прокаженную.

— Ты еще не все знаешь, — я решила идти до конца. — Я уже пыталась вывезти Валида — два месяца назад, когда ты был в Индонезии. Меня не выпустили, потому что ты занес ребенка в стоп-лист, и он не смог покинуть Египет без твоего согласия. Вот тогда я окончательно поняла, что ты мне не веришь, и решила вырваться любой ценой.

Саид казался ошеломленным. Он молча встал и подошел к окну.

— Прости, — повторила я. — Не суди меня очень строго. Я уже наказана.

— Мы оба наказаны. Я тоже виноват. Не думал, что тебе так плохо. Наши женщины не очень страдают, если муж на работе. У них есть дети, родственники, домашние дела.

— Я не ваша женщина, Саид. И у меня здесь никого. Сначала был муж, потом появился ребенок, но ты стал чужим. Теперь и Валида нет. Я все потеряла, и ничего уже не исправить, — я закрыла лицо руками.

Саид пересел на диван. Сначала он взял мои руки в свои ладони и заглянул мне в глаза. Я заметила на его пальце обручальное кольцо, а на лице — слезы. Никогда за три года совместной жизни я не видела мужа плачущим. Поколебавшись немного, он обнял меня за плечи.

— Спасибо тебе, Саид. Я думала, ты меня убьешь.

— Я хотел. Очень хотел, особенно вчера ночью, когда ты позвонила. И потом, когда ехал в больницу и когда мне сказали про Валида. А сейчас… какая разница? Я могу тебя убить, могу написать заявление в полицию, чтобы ты села в тюрьму. Но я не хочу. Ничто не может быть хуже, чем смерть нашего ребенка. Ты сделала много ошибок, Аня. И много грехов. Но не мне тебя судить. Мы оба наказаны.

— Мы оба наказаны, — эхом повторила я. — Ты прав, тюрьма меня уже не испугает.

— Один мой друг когда-то сказал, что ни одна женщина не уйдет от хорошего мужа и от хорошей жизни. Думаю, он прав. Ты не мечтала об этом, когда переехала ко мне из России. Ты часто бывала неправа, но и я не сделал все, что должен был сделать. Я понял это сегодня ночью, когда сидел в больнице. Меня не отпустили домой, сделали какой-то укол и заставили остаться там. Я сидел, вспоминал нашу жизнь: все, что у нас было хорошего и плохого, нашего сына, — муж отвернулся, но я заметила, по его щеке покатилась слеза. — Я не хочу мстить. Пусть Аллах тебя судит.

Этим же днем мы поехали в морг. Не знаю, почему для меня было так важно увидеть Валида, но я чувствовала, что до похорон должна во что бы то ни стало посмотреть на него еще раз. В сгущающихся сумерках мы долго колесили по каким-то трущобам, в дороге хранили молчание. Морг оказался обшарпанным темным помещением на окраине города. Пока Саид объяснялся с санитаром, я крепко держала маму за руку и смотрела в пол. Несмотря на все попытки крепиться, мне стало плохо уже при виде каталки с телом, покрытым простыней.