Законодательство Ликурга и Солона - [14]

человека. Афинянин по самой природе своей не мог пребывать в покое; его дух непрерывно гнался за новыми впечатлениями, ему требовались всё новые и новые удовольствия. Этой жажде новизны нужно было каждодневно давать пищу, иначе она могла обернуться против самого государства. Вот почему зачастую бывало спасительным новое зрелище, вовремя показанное народу: оно нередко предотвращало мятеж, угрожавший общественному порядку; вот почему и узурпатор нередко добивался успеха рядом сменяющих друг друга увеселений, потворствуя этой страсти народа! И вот почему горе достойнейшему из граждан, если он не мог постигнуть искусство что ни день представать новым и освежать воспоминание о своих деяниях и заслугах!

Закат жизни Солона был не столь безмятежным, как он того заслужил. Чтобы избавиться от назойливости афинян, ежедневно докучавших ему расспросами и предложениями, он, после того как законы его были приняты и вошли в силу, совершил путешествие в Малую Азию, на острова и в Египет, где беседовал с мудрейшими людьми своего времени; он посетил царя Креза в Лидии и побывал при дворе египетского царя в Саисе. Рассказы о его встречах с Фалесом Милетским и с Крезом настолько известны, что задерживаться на них не стоит. Возвратившись в Афины, Солон нашёл государство раздираемым на части борьбою трёх партий, во главе которых стояли теперь опасные люди — Мегакл и Писистрат. Мегакл стал могущественным и грозным противником благодаря своим огромным богатствам. Писистрат — благодаря выдающемуся уму и талантам. Писистрат, когда-то любимец Солона, Юлий Цезарь Афин, появился однажды перед народным собранием распростёртый на колеснице, мертвенно бледный, весь забрызганный кровью, струившейся из раны, которую он сам себе нанёс в руку. «Взгляните, — воскликнул он, — как из-за вас разделались со мною враги! Жизнь моя всегда будет в опасности, если вы не примете мер к её защите». Тотчас друзья Писистрата предложили, по его же наущению, приставить к нему стражу с тем, чтобы телохранители неотступно следовали за ним всякий раз, как он отправится в общественное место. Солон догадался о коварстве этого предложения и горячо, но тщетно возражал против него; оно было принято, к Писистрату приставили телохранителей, и вскоре он, подчинив их своей воле, овладел афинскою крепостью. Теперь с глаз народа спала завеса, но было поздно. Ужас объял Афины; Мегакл с приверженцами бежал из города, уступая его узурпатору.

Солон, единственный, кто не дал себя обмануть, теперь был единственным, кто не утратил мужества; и подобно тому, как прежде он прилагал всяческие усилия, чтобы, пока не поздно, удержать своих сограждан от опрометчивости, так и теперь он стремился во что бы то ни стало поднять их дух. Не найдя, однако, ни с чьей стороны поддержки, он ушёл домой и, сложив своё оружие перед входной дверью, воскликнул: «Я сделал для блага отечества всё, что мог!» Он не захотел бежать из Афин и продолжал горячо осуждать безумие граждан и бессовестность тиранов. На вопрос друзей, откуда у него берётся смелость противостоять тому, кто всесилен, он ответил: «Мой возраст придаёт мне мужество». Он умер, так и не увидев отчизну свободною.

Впрочем, Афины не стали добычей варвара. Писистрат был благороден и чтил законы Солона. В дальнейшем он дважды был свергнут своим соперником и дважды снова овладевал городом, пока, наконец, упрочив свою власть, не стал спокойно управлять государством; его подлинно значительные заслуги и великие добродетели заставили забыть о том, что он узурпатор. Покуда он стоял у власти, никто не чувствовал, что Афины потеряли свободу, настолько мягким и чуждым гнёта было его правление; казалось, властитель не он, но законы Солона. Писистрат положил начало золотому веку Афин; при нём занялась пленительная заря греческого искусства. Он умер, оплакиваемый всеми, как любимый отец.

Начатое им дело было продолжено его сыновьями, Гиппархом и Гиппием. Братья правили в полном согласии, в равной мере воодушевляемые любовью к науке. При них расцвело творчество Симонида и Анакреонта и была основана Академия. Всё устремилось навстречу блистательному веку Перикла.

© Перевод с немецкого А. Бобовича, 19??

Комментарии

Ликург — Государственное устройство, приписываемое Ликургу, относится современной наукой в основном к VIII в. до н. э. Существование самого законодателя хотя и представляется правдоподобным, однако не подтверждено историческими свидетельствами. С V в. до н. э. в Спарте существовал культ Ликурга — бога света.

Сенат — орган государственной власти, носил название герусии, то есть совета геронтов (старейшин). Герусия выполняла функции верховного суда, а также частично военного совета. Геронты в историческое время были выборными лицами. Оба басилевса (царя) были также членами герусии.

…продолжатель дела Ликурга восполнил этот пробел и добавил эфоров… — Коллегия эфоров (наблюдателей) состояла из пяти человек. Относительно времени возникновения и функций этого органа существуют большие разногласия во мнениях античных авторов. Главной задачей эфоров был контроль над действиями царей — басилевсов. Полномочия эфоров были чрезвычайно широкими: от них зависел набор ополчения, они контролировали действия царей в походах и имели право привлечь их к суду.