Закон Талиона - [150]

— А предки? Тщу…э-э, льщу себя надеждой. Иначе чем объяснить моё пристрастие?

— Да, действительно.

— Я бы попросил! Ирония тут неуместна. Ты хоть раз видел классический русский за-пой? — Вавилов опять присосался к стакану.

Николай, утопая в роскошном кресле, с улыбкой прислушивался к дружеской пики-ровке. Его не покидало ощущение умиротворённости, подкреплённое уверенностью, что всё будет путём. А коли так, можно расслабиться и ни о чём таком не думать. Душевный ком-форт не требует анализа.

Саня Мартынов, напротив, кипел, как чайник на газу. Известие, что его кумира, чело-века, к которому он испытывал глубокую привязанность и относился, как к счастливо обре-тённому отцу, какой-то хмырь с горы пожелал устранить, пробудило в нём инстинкт зверё-ныша, некогда помогавший малолетнему Мартыну в кровавых драках отстаивать своё право на жизнь. По правде, чего-то подобного Саня ожидал. Илларион Константинович с самого начала просветил его и о том, какими судьбами и чьими стараниями он вошёл в бизнес, и о боевиках Камаева, и о сектантах, и предупредил, что добром всё это дело не кончится, что надо готовиться к войне. Но, одно дело — ожидать, другое — знать точно. Боец по натуре, Са-ня поклялся себе, что этого хмыря Алексея Алексеевича он обязательно достанет и загрызёт. Принесённая клятва животворным сквознячком остудила разгорячённую голову, он немного отошёл, и, не вникая в смысл текущей беседы, всмотрелся в лица своих друзей. Спокойны, будто никакая каша не заваривается. Коля, кореш новый, вообще дремлет. Дя-Игорь кое-что о нём порассказал. Тот ещё парнишка. А с виду обычный, лопоухий.

В сей момент, слух Сани Мартынова выделил из диалога слово "запой". Он потёр лоб, вспоминая ненароком подслушанный разговор и, сложив два и два, поднял руку, привлекая к себе внимание.

— Прошу слова!

Лица Иллариона Константиновича и дя-Игоря повернулись к нему, парень Коля приоткрыл правый "прицельный" глаз.

— Мы слушаем, — поощрил Вавилов.

Саня кашлянул в кулак.

— Понимаете, мне тут один разговор чего-то не нравится. Вчера-то он мне пустым показался. Обдумать бы сообща.

Николай приоткрыл второй глаз.

— Что за разговор?

— Помните, — Саня повернулся к шефу, — Илларион Константиныч, когда вчера утром я вас на переговоры, ну, в бывшую фирму…, вы мне разрешили джип в гараж загнать. По ста-рой памяти. Кондиционер, конечно, вещь, только чего часа три на солнцепёке. И то — гараж прохладный, просторный. Ну, я и загнал, боковушку приспустил, кемарю. Слышу, в гараж вошли, разговаривают. По говору Петька Вакуленко да Вернигора Гриша. Я их не вижу за другими машинами, но голоса всегда узнаю — характерные. Они вечно возле своей "Скорой" кантуются, хохмят от безделья. Хотел ещё вылезти поздороваться, да неохота. Пусть, думаю, себе болтают. Тут Петька бормочет про какую-то бутылку и нафига её подменять. А Гриша отвечает: "А ты у Магды спроси". Тогда Вакуленко спрашивает: "А когда надо?", — и Гриша в ответ: "Завтра точняк в запой ударится, а водярой всегда затаривается в магазине при винзаводе". Петька не унимается: "Сколько канители. Чего ж Демидыч такого алкаша с завода не выкинет?" "Так вроде друзьями были. Друзья, блин! Хорош базарить, поехали!", — это уже Вернигора. Ещё чего-то говорили, дверцами хлопали. И опять Петькин голос: "Слышь, что за кликуха — Унтер?", — а Гриша отвечает: "Наверно, от фамилии. У него фамилия — Капралов". Я тогда подумал, уж не про Серёжкиного ли батю речь? Потом завели движок и уехали. Ну, я и дальше кемарил, пока Илларион Константиныч не вызвал. Вчера я ещё ничего не знал, а сегодня…, короче, не нравится. Попахивает…

Николай вскинул руку.

— Минуточку! Я здесь новичок. Для начала, кто такие: Вакуленко с Гришей, Магда, Демидыч, Серёжка и его батя, по-видимому — Капралов, он же — Унтер?

Илларион, внимательно слушавший Мартынова и при этом отчаянно теребивший ус, встрепенулся.

— Дай-ка, Александр, я сам поясню. Всё-таки я эту публику знаю лучше. Начнём с Пет-ра Вакуленко и Григория Вернигоры. Они в фирме около трёх лет, дипломированные врачи, обслуживают реанимобиль, принадлежащий фирме "Дато". При нужде оказывают медицинскую помощь клиентам. Редко. Подчиняются лично Камаеву — я тебе о нём рассказывал. Другие их функции не ясны. Не исключаю криминал. Теперь Магда — секретарь-референт Камаева, его правая рука. Безусловно, предана хозяину. Женщина очень красивая и, по моему мнению, крайне опасная. Чёрт знает, на что способна. Та-ак, Деммидыч. Это, судя по всему, Шефчук. О нём я тоже докладывал. Кто там ещё? Ага, что касается Капраловых…

Саня Мартынов, в поисках нужных слов, запустил пятерню в чуб, закусил губу. Знает он не так уж много. Что добавить к уже сказанному? Как толком объяснить свои, хрен знает, на чём основанные подозрения? Чем дольше он раздумывает над невзначай подслушанным разговором, сопоставляя его с попыткой неизвестных хозяев ликвидировать Иллариона Константиныча и дя-Игоря, тем реальнее ощущает беду, способную вот-вот обрушиться на Сергея, на всю его семью. Всё увязано, точно некий всесильный распорядитель, меняя стратегию игры, порешил избавиться от лишних фигур.