Закон Талиона - [149]

Между тем, коротышка, перестав придуриваться, оскалил жёлтые зубы.

— Ты бы помолился, болезный. Глядишь, боженька пожалеет, и у меня не встанет. Тогда целкой помрёшь.

Убийство, отягощённое паскудством. Как всё плохо для шакалов. В их обиталище во-шёл человек и увидел пустые бутылки. А мог бы не войти, и не увидеть. Сами виноваты. Пустые бутылки — это судьба.

Бугай растянул в ухмылке толстые губы, мужичок за спиной привстал на цыпочки, ка-проновый шнур дугой метнулся через голову очередной жертвы.

Камаев, не особенно утруждаясь замысловатыми приёмами, исполнил упражнение, ещё с детского садика всем известное под названием "ласточка": правая нога на месте; левая уходит назад и немного вверх; одновременно с броском ноги, корпус, чуть прогнувшись в позвоночнике, наклоняется вперёд параллельно полу; руки устремляются вперёд и в стороны.

Безобидная птичка взлетела и тут же опустилась. Шакалы лежали на заплёванном полу в неестественных позах. У обретавшегося в тылу с удавкой противного мужичка проломлена грудная клетка, расщеплённое ребро шипом вошло в протухшую сердечную мышцу. Коротышка завалился боком возле табурета, височная кость глубоко вмята, он умер мгновенно. Бугай, студенисто оплывший, отброшенный ударом в угол, ещё жил, но уже не дышал — перемолотые горловые хрящи вдавлены аж до позвоночника, на губах пузырится кровь, лицо посинело от удушья и боли.

Камаев брезгливо поморщился, повёл глазами в поисках пакета. Увидев на подоконни-ке здоровенный конверт из плотной желтоватой бумаги, он переступил через тело коротыш-ки и дотянулся до посылки. Она… Ключи, карточка…

Он покинул караулку, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Хронограф

В домашнем кабинете Иллариона Жордании проходило расширенное заседание опера-тивного штаба организации с рабочим названием "Спасение утопающих". В самой органи-зации вместе со штабом насчитывалось четверо активистов. Это, прежде всего, сам хозяин кабинета, Илларион Жордания; его друг и советчик Игорь Вавилов; и посланец загадочной структуры, исполнитель роли наёмного исполнителя Коля Иваньков. Четвёртым стал Саня Мартынов, не далее двух часов назад посвящённый, по настоятельной просьбе Иллариона Жордании, в причину и подробности отхода.

Собственно, главный вопрос: как уберечься от кровожадных посягательств Алексея Алексеича, споров не вызвал, поскольку имел лишь одно положительное решение — исчез-нуть. Друзья Николая помогут замести следы, а Коля потом отрапортует нанимателю, мол, дело сделано. Вряд ли отец Елисей потребует предъявить трупы. Вопрос второй: что даль-ше? Иваньков предложил два варианта: первый — затаиться где-нибудь в глуши и носу не казать, чтоб не достали, и второй — вместе с Колиными друзьями включиться в активную борьбу с организацией, закодированной под "паучью сеть". Прозвучало мнение, первый ва-риант не рассматривать, как пораженческий.

— В сущности, я должен благодарить Алексея Алексеевича, — Илларион Константинович с некоторых пор читал классику и любил выражаться соответственно, — за перемены, произошедшие в моей жизни. Но его выбор обуславливался вовсе не альтруистическими соображениями, и посему благодарности к нему я и раньше-то не испытывал, тем более, сейчас, когда он постановил нас с Игорем в расход. Опасаюсь, как бы он на Александра не наехал. Саня, ты как?

— Хоть на край света, — подтвердил Мартынов.

В своём фирменном джинсовом костюме он выглядел плейбоем, ковбоем, бой-френдом какой-нибудь шоу-звездушечки и вообще благоухал здоровьем. Вот только на по-юношески румяном лице проступила прежняя, казалось бы, давно забытая зековская угрю-мость, губы зло кривились. Жордания, словно прочитав Санины мысли, молча, ободряюще сжал его запястье и тут же отвернулся. Пусть парень перегорит.

По исчерпании программной темы, разговор сам собой сполз на нюансы, изредка рас-цвечиваемые лирическими отступлениями Вавилова.

— Чёрт знает, — говорил Игорь, кутаясь в толстый плед и присасываясь к стакану с само-лично изготовленным пойлом, — в башку втемяшилось. В одном рассказе Джек Лондон упо-минал два острова: Гавуту, если не ошибаюсь, и Габото. Как-то так. Так на Гавуту говорили, что там пьют даже в перерывах между выпивками, а на Габото утверждали, что ни о каких перерывах слыхом не слыхивали. Врали. Это я вам, как профессионал говорю. Непрерывно даже я не могу. Константиныч, не трожь бутылку!

Жордания, притворно вздохнув, вернул замысловатую бутыль на столик рядом с Иго-рем.

— Значит, я тебя не так понял.

— Ты же знаешь, — Игорь подтянул бутыль к себе, — меня порошки не берут, а это, можно сказать, средство из арсенала народной медицины.

Что, правда — то, правда: Вавилов нуждался в лечении. Под конец тёплого лета он умудрился простыть. Теперь его трепал озноб, донимала высокая температура и ломота в суставах.

Дато изобразил изумление, замешанное на иронии.

— Народное средство, говоришь? Это вот это? Ямайский ром с мартини и пряностями? Ну, ещё бы, народ на Руси только этим от хвори и спасался…спокон веку.

— Народное пиратское…, - Игорь прижал стакан к пледу в районе сердца.

— Тоже мне пират.