Закон сохранения вранья - [9]

Вероника вспыхнула, а прабабка залилась каркающим смехом. Отсмеявшись, она тяжело задышала и махнула рукой:

— Все. Аудиенция окончена. Я высказала тебе свою волю, можешь быть свободна. Когда умру, тебе сообщат.

— Но, может быть…

— Мне ничего не надо! — важно сказала старуха и даже притопнула ногой:

— Проваливай.

Вероника сделала два шага назад, но потом все же решилась и спросила:

— Почему вы так со мной обращаетесь?

— Потому что твоя мать была дура, и ты, ее дочь, судя по всему, такая же дура. Мне это не нравится. Однако выбора у меня нет.

— До свидания, Маргарита Прохоровна, — пробормотала Вероника.

— Прощай.

Выкатившись на улицу, Вероника согнулась пополам, потом разогнулась и громко сказала:

— Фу-у!!

Да уж, это был всем визитам визит. Тетку Зою страшно интересовало, о чем они будут говорить, и она взяла с Вероники слово, что та, как вернется домой, сразу же позвонит.

— О тебе она даже не заикнулась, — сразу же сообщила ей Вероника. — Ни о тебе, ни о мальчиках.

— Вот зараза! — беззлобно заметила та. Веронике даже показалось, что Зоя испытала облегчение.

— Не хочешь сказать, из-за чего вы поругались?

— Из-за ерунды. Даже стыдно вспоминать. Мне правда стыдно, не наезжай, ладно? Вот сама скажи, на нее легко обидеться?

— Более чем.

— Видишь!

— Она в самом деле обещала оставить мне квартиру, — выпалила Вероника. — Со всей обстановкой. Выглядело это.., ужасно.

— Почему? Старуха выставила какие-нибудь условия?

— Да нет, просто она сидела в кресле — живехонька-здоровехонька… Сказала, что, когда умрет, мне сообщат.

— Вот ведь карга! — подивилась Зоя. — Всю жизнь боролась за какую-то мифическую честь фамилии, а сама ведет себя, как последняя сволочь. — Кстати, — без перехода сказала она. — Мы с Изюмским решили пожениться.

— Ой, — опешила Вероника. — Поздравляю! А когда?

— Ну, он собирается на месячишко отчалить на заработки с какой-то строительной бригадой, заработает денежек, вернется, и сразу под венец. Заявление мы уже подали.

— Зоя, ты счастлива? — спросила Вероника.

— Абсолютно. А что?

Вероника не могла объяснить — что. В последнее время она часто примеривала замужество к себе — Матвей Каретников созревал для брака со скоростью кукурузного початка. Он уже едва не лопался от переполнявших его чувств, и, когда встречался с Вероникой, золотые колечки блистали в его глазах победным блеском. При этом он проявлял странное целомудрие и не заводил отношения дальше страстных поцелуев.

— Сегодня он сделает тебе предложение, — говорила Тина всякий раз, когда автомобиль Каретникова тормозил перед художественным салоном. — Не может же он дарить такие дорогие подарки без задней мысли!

Вероника и сама понимала, что все к этому идет. И не знала, как поступить. С одной стороны, она принимала подарки — это да. С другой стороны, представить Каретникова в роли спутника жизни?.. Она про него почти ничего не знала. У него должен быть стальной хребет, раз он имеет собственное дело и уверенно держится на плаву.

Однако с ней Каретников был другим — мягким и пушистым. В конце каждого свидания он впадал в дешевую патетику и становился слащавым до отвращения. Вероника убеждала себя, что он свихнулся от любви. И ей, черт побери, было лестно. «Может, это вообще мой последний шанс, — думала она. — Откажу Каретникову и останусь навсегда старой девой».

Старые девы вызывали у нее сложные чувства. Она еще помнила двух своих бабушек со стороны матери, которые всю жизнь прожили в гордом одиночестве. У них были странные представления не только непосредственно о мужчинах, но и о жизни вообще. Из чего можно было сделать вывод, что отсутствие мужа как-то влияет на голову. Веронике совершенно не хотелось страдать закидонами и служить объектом сожаления всех знакомых. Каретников в данном случае казался ей не просто выходом из положения. Он был шикарным выходом. Ей, безусловно, будут завидовать.

Кроме того. Каретников хорошо обеспечен, и, сделавшись мадам Каретниковой, Вероника сможет позабыть о скучной службе в «Бутоньерке» и всецело отдаться живописи. Короче, со всех сторон одни плюсы. «Значит, когда Матвей сделает предложение, я это предложение сразу же приму, — решила Вероника. — Не забыть, что принять его надо с радостью».

Глава 3

— Что ж, шеф, — сказал Дима Дьяков однажды утром. — Пришла пора делать предложение и знакомить Веронику с мамой.

— С мамой?! — ужаснулся Каретников, глядя на своего помощника дикими глазами. — Но для чего?

— Ах, боже мой, шеф! — всплеснул руками Дима. — Как же без этого? Никто не поверит в серьезность ваших намерений без знакомства невесты с родительницей! Все знают, как вы любите маму.

— Но я не хочу ее расстраивать, — уперся Каретников. — Когда девку убьют, она подумает, что я страдаю, и тоже примется страдать! У нее подскочит давление, а в пожилом возрасте это опасно.

— А мы ей ничего не скажем, — Дима перешел на ласковый тон. — Я имею в виду, что девку убили. Скажем, что вы поссорились и раздумали жениться.

В последнее время Дима Дьяков чувствовал себя Котом в сапогах. Решительный и умный Каретников в деле с собственной женитьбой вел себя в точности как маркиз де Карабас — то есть как дурак. Диме приходилось следить за каждым его шагом, давать рекомендации, вырабатывать стратегию и тактику, направлять, увещевать, льстить, а иной раз и приказывать. Каретников слушался беспрекословно. Из чего Дима сделал вывод, что он напуган. Вероятно, перекладывая ответственность на своего помощника, он как бы прятал голову в песок.