Закон постоянного невезения - [28]

— Она. Та сучка.

— Фамилия!

— Иза Брант.

— Откуда вам это известно?

— Я сама видела…

— Вы это письмо в руках держали?

— Держала…

— Вы его читали?

— Нет…

— Так откуда же вы знаете, что письмо было от Изы Брант? На нем была фамилия отправителя?

— Нет. Но я знала, что оно от неё. Я знаю её почерк…

— И что с этим письмом произошло?

Михалина снова замолчала. Бежан разнервничался: письмо, черт бы его побрал, могло хоть что-то прояснить, возможно, это действительно Иза Брант, и какого дьявола им тогда копаться в политико-финансовом гнильё, если убийца по личным мотивам был бы у них, как на ладони. Знание жизни заставляло его везде искать второе дно, а эта ужасная 6абища опять все перемешала.

— Где. Это. Письмо, — сказал он с таким невероятным нажимом, что и авианосец бы прогнулся.

Михалина была почти, как авианосец. Но только почти.

— У меня… — прошептала она нехотя.

— Где у вас? Дома?

— Дома… — И тут её прорвало:

— Дома. Я его вообще ему не отдавала. Как вынула почту, так сразу же увидала, и знала, что это от неё, я же знала, что он мог бы к ней ещё вернуться! Открыть не посмела, хотела его сжечь, боялась, но не отдала! Не отдала!!!

Она вдруг расплакалась. Казалось, заплакал сам Дворец культуры[7]. Бежан и Гурский в изумлении уставились на неё.

И так бы они и смотрели неизвестно сколько времени, если бы у Бежана не зазвонил телефон. Он ответил.

Транспортный отдел в порядке дружеской услуги молниеносно нашёл ответ на вопрос, который был ему задан сразу же после беседы с Вильчинским и получения номеров автомашин, виденных в Вечфне Костельной и Заленже. Одна из них, «тойота авенсис», была зарегистрирована на фамилию Изы Брант, улица Круткая, три, квартира три, вторая, «тойота карина», такси — на имя Лукаша Дарко, улица Бонифация, восемнадцать.

К Бежану немедленно вернулись силы, энергия, быстрота и сообразительность.

— Это письмо вы доставите завтра в управление мне лично. К восьми тридцати утра. Кроме того, вы составите список тех, кто бывал у пана Доминика за последние годы. Всех, кого знаете: фамилия, имя, адрес. Не позже восьми тридцати утра. До свидания.

— И она принесёт? — с сомнением спросил Гурский, когда они поспешно покинули дом жертвы, оставив Михалину в состоянии окаменелого протёс га.

— Честно говоря, я бы удивился, — мрачно ответил Бежан. — Но если не придёт, мы сами к ней тайком заберёмся, так как прокурор ни за что не даст нам санкции. Священная корова. Как мне кажется, она и сама не знает, сколько она знает.

— Да она просто-напросто не успеет, — выразил своё мнение Роберт, трогая с места. — Она ещё здесь посидит…

— Потом в порядке утешения снова начнёт гладить портки покойника, а потом опоздает на последний автобус до Млавы…

— Тогда зачем было назначать ей срок на утро?

— Потому что завтра до неё дойдёт. Иначе бы она сидела тут ещё дня три. А сегодня, прежде чем мы обнаружим Изу Брант, нам ещё нужно будет проверить, что из неё смог выжать Забуй, и она ли это вообще. А уж потом мы отправимся к ней на вежливую беседу…

11

Сержант Забуй не мог пережить своего поражения, поэтому не стал сразу же возвращаться в управление, а поехал в комиссариат по прежнему месту жительства подозреваемой. Там он был знаком с заместителем начальника, когда-то они случайно повстречались, даже понравились друг другу, и Забуй надеялся что-нибудь от того узнать. Если уж не о поведении этой проклятой Изы Брант, то хотя бы о её характере. И, возможно, удостовериться — точно ли это она или нет.

Сержанту пришлось немного подождать, прежде чем заместитель начальника, освободившись от дел, смог его принять.

— Иза Брант? — задумался заместитель начальника. — Возможно, такая и жила здесь, но я о ней ничего не знаю. Никаких преступлений, никаких нарушений, никаких жалоб… Хотя, постой, что-то мне припоминается…

Напрягая память, он вспомнил случай, имевший место несколько лет тому назад, когда жильцы того дома, где жила Иза Брант, написали жалобу на некую Марлену Бобек, устраивавшую по ночам бедлам. Понадобилась не одна неделя, чтобы несколько утихомирить охочую до развлечений Марлену. Все это было страшно весело, поэтому зацепилось в памяти, и как раз тогда Иза Брант выступала в качестве свидетеля. Заявила, что в общем-то грохот она слышит, но к ней он доходит слабовато, так как это на другом конце дома и двумя этажами ниже, а больше она ничего не знает. В целом, насколько он помнит, она произвела приятное впечатление.

— Приятное!? — горько фыркнул сержант и поделился уже своими впечатлениями от встречи в подозреваемой пани, тем самым весьма заинтересовав заместителя начальника.

Время шло к полудню, поэтому сержант поспешил вернуться в управление, но, видно, такой уж выдался у него невезучий день, потому что он сразу же оказался свидетелем грабительского нападения на пару иностранцев на окраине парка Дрешера. Он даже не мог сделать вида, что не имеет с полицией ничего общего, так как был в мундире, и не мог как-либо отговориться, чтобы не скомпрометировать исполнительную власть в глазах чужеземцев, к тому же по глупости он признался, что знает немецкий язык. Когда Бежан с Гурским, пробившись через сравнительно небольшие пробки, приехали в половине третьего в управление, сержанта ещё не было. Усиленно разыскиваемый по телефону, он объявился только около четырех.