Закон Девяток - [15]

Наверху тележки виднелось несколько дюжин пластиковых чашек, наполовину заполненных апельсиновым соком, или чем-то, что напоминало апельсиновый сок. На полках тележки лежали сандвичи с вареной колбасой и салатом на белом хлебе. В конце концов, Алекс прикинулся, что это могла быть вареная колбаса. Обычно это она и была.

Как насчет сендвича, мам? Ты выглядишь немного истощенной.

Ты ела?"

Без возражений она поднялась, чтобы взять сандвич и стакан сока у мужчины с тележкой, когда он проезжал рядом. "Держи, Хэлен", - сказал мужчина, протягивая ее пластиковую чашку апельсинового сока и сандвич.

Алекс последовал за ней, когда она переместилась к столу в далеком углу, далеко от остальных пациентов.

"Они всегда хотят разговаривать", сказала она и посмотрела на женщин, сосредоточевшихся в другой стороне комнаты, где можно было смотреть телевизор. Большинство людей там разговаривали с экранными людьми. Его мать, по крайней мере, никогда этим не занималась.

Алекс скрестил руки на столе. "Итак, что нового?"

Его мать определенное время пережёвывала кусок. Не глядя она проглотила, и сказала себе под нос:“я не видела ни одного из них некоторое время.”

- Правда? - спросил он, подыгрывая. - Чего же они хотели?

Было трудно разговаривать, когда он не знал, что она имеет в виду половину этого времени.

"То, что они всегда хотят. Ворота ".

"Какие ворота?" Он не мог понять о чем она думает

Она неожиданно огляделась вокруг.

- Что ты здесь делаешь?

Алекс пожал плечами.

- Это мой день рождения, мама. Я хочу провести его с тобой.

- Ты не должен проводить свой день рождения в этом месте, Алекс.

Дыхание Алекса остановилось на мгновение. Он мог пересчитать по пальцам одной руки, времена, когда она называла его по имени, кроме тех случаев, когда он сам напоминал ей.

"Это мой день рождения. Это то, что я хочу делать, мама, тихо сказал он.

Ее ум, казалось, дрейфовал далеко от реальности.“Они смотрят на меня через стены,” сказала она бесчувственным тоном. Ее глаза стали безумными. “Они смотрят на меня!” она пронзительно зкричала. “Почему они не прекратят наблюдать за мной!”

Несколько людей на другой стороне комнаты оглянулись на крик женщины. Большинство не обратили внимания. Крик в учреждение не был необычным явлением и, как правило, рассмотривался с безразличием. Санитар с телегой оглянулся, оценивая ситуацию. Алекс положил руку ей на плечо.

- Всё хорошо, мама. Никто не наблюдает за тобой сейчас.

Она мельком взглянула вокруг на стены пока, наконец, не успокоилась. В следующий момент, она вернулась к своему бутерброду, как будто ничего не случилось.

После того как она сделала глоток апельсинового сока, она спросила: "Что за день рождения?" Она поднесла бутерброд ко рту.

Моё двадцатисемилетие.

Она застыла.

Она вытащила бутерброт из своего рта и осторожно поставила его на бумажную тарелку.Она посмотрела вокруг, затем схватила Алекса за рукав его рубашки.

- Я хочу пойти в свою комнату.

Алекс был немного озадачен ее поведением, что часто происходило, но он пошел вперед ."Всё хорошо, Мама. Мы можем сесть там. Это будет хорошо, только мы двое."

Она держала его руку в тугой хватке, когда они шли обратно вниз по угнетающему залу. Алекс шел. Она волочила ногами. Она не была старухой, но ее дух всегда казался сломленным.

Это был Тозарин и другие сильные антипсихотические лекарства, которые действовали на нее так и заставляли волочить ноги. Доктор Хофман сказал, что Тозарин - это все, что помогает ей быть активной как сейчас, и без этого лекарства она станет настолько жестоко психопатична, что ее придется ограничивать 24 часа в сутки. Алекс уж точно не хотел для нее такого.

Когда они зашли в ее простую комнату, она захлопнула дверь. На ключ двери не закрывались. Она приоткрыла ее и проверила холл 3 раза, пока не оказалась удовлетворена. Ее соседка по комнате, Агнес, была старше. Она никогда не разговаривала. Она лишь пристально смотрела, так что Алекс был рад что она осталась на террасе.

Телевизор , высоко прикрученный к стене, был включен, но звук был приубавлен. Он редко видел, чтобы телевизор был выключен.Хотя звук обычно был поубавлен. Он никогда не видел, чтобы мама переключила канал. Он никогда не понимал, почему она и Агнес предпочитают включенный телевизор без звука.

- Уходи,- сказала мать.

"Через некоторое время, мама. Я хотел бы сидеть с тобой какое-то время.”

Она кивнула. "Уходи и прячься"

"От кого , мам?"

"Прячься." Повторила она

Алекс глубоко вдохнул. "Прятаться от кого?"

Его мать пристально смотрела на него некоторое время. "Двадцать семь." в итоге сказала она

“Да, правильно. Мне сегодня двадцать семь лет . Я был здесь двадцать семь лет назад, в девять вечера девятого сентября. Это - дата сегодня. Я был здесь, в этом самом месте, когда это была обычная бльница.”

Она наклонилась и облизала губы. "Прячься".

Алекс погладил рукой ее лицо. "От кого, мам?" Он устал от бессмысленного, повторяющегося разговора.

Его мама поднялась с края кровати, на которой сидела, и двинулась к маленькому шкафу. Она покопалась среди вещей, сложенных на полке. После недолгих поисков она вернулась с шалью. Сперва Алекс подумал, что она замерзла. Но она не накинула шаль себе на плечи.