Заколдованный халат - [35]

Когда настала ночь, радостный, опьяненный страстью купец постучался в комнату невольницы. Она встретила его наилучшим образом, приветливо, скрыв свое состояние, и проявила выдержку в своем положении. Юноша велел принести еды, и они поели вдвоем. Потом он велел подать вина, чтобы за вином установилось полное доверие между ними. Он стал пить за красоту ее лица и совершенство ее облика, потом попросил спеть, но она стала отказываться и отговариваться, тогда он стал заклинать, говорить ей приятные слова, и она согласилась, взяла лютню, положила ее на колени, настроила и начала петь. Дамаскинец был поражен ее пением, а она продолжала:

Страсть, нагрянув, меня поразила.

Где беспечность, где юность, где сила?

Я скатилась в пучину страданий

Оттого, что Тальху полюбила.

Но, клянусь, не забуду я друга, —

Страсть погасит одна лишь могила.

Окончив песню, она громко вскрикнула и лишилась чувств. Когда юноша увидел ее в таком состоянии, он забыл о страсти, — так огорчило его то, что случилось с ней. Он подошел к ней и заговорил с ней ласково:

— О девушка, заклинаю тебя Аллахом, расскажи мне свою историю, кто твой господин и о ком ты тоскуешь?

— О мой повелитель, — отвечала она, — да будет тебе известно, что я росла в одном доме с моим господином с самого детства. Отец его Малик — кадий Каира — купил меня девочкой и воспитал вместе со своим сыном Тальхой. Мы не могли пробыть друг без друга даже единый миг.

И она рассказала всю свою историю с начала до конца, о том, как ее богатый господин разорился и стал нищим, как они оказались в безвыходном положении, как не ели они ничего в течение трех дней, как она посоветовала ему продать себя, так как надеялась, что ее купит житель Каира, что он не увезет ее прочь из страны и что она сможет видеться со своим господином и слышать о нем в любое время.

— Аллах великий и славный, — закончила она, — предопределил разлуку между нами. Но, клянусь Аллахом, никогда я не буду принадлежать другому после него — ни тебе, ни кому-нибудь еще. Я не знаю человека, который находится в худшем состоянии, чем я, хотя бы он и был в оковах жизни.

И она стала плакать еще пуще прежнего. Когда юноша-дамаскинец выслушал ее рассказ, он проникся к ней состраданием и нежностью и сказал:

— О Тухфа, если дело обстоит так, как ты говорила, если ты так верна своему прежнему господину, то я призываю Аллаха и его ангелов в свидетели того, что я дарю тебя ему и возвращаю. Ты не думай, что я говорю так, чтобы успокоить твое сердце и утешить тебя. Клянусь Аллахом, я никогда не отрекался от данного слова.

Услышав слова дамаскинца, Тухфа подбежала к нему, поцеловала руки и ноги, стала благодарить его в самых изысканных выражениях и сказала:

— О мой повелитель, ты оказал мне милость и благодеяние. Я и мой господин будем твоими рабами! Делай с нами то, что считаешь нужным.

— Радуйся и ликуй, Тухфа, — отвечал тот, — Аллах соединит тебя и твоего господина. Он в скором времени будет рядом с тобой, будь на то воля всевышнего Аллаха.

Ей стало хорошо, она поверила тому, что он обещал ей. После этого они выпили несколько чаш вина, Тухфа взяла лютню и стала петь для юноши.

Он же пил вино, напоил и ее допьяна, а потом, простившись с ней, ушел к себе. Тоска Тухфы постепенно стала успокаиваться, так как девушка была уверена, что вернется к возлюбленному, и страхи ее улеглись. А юноша-дамаскинец с тех пор стал приходить в ее комнату каждый вечер. Он пил вино, слушал ее игру, просил петь те песни, которые ему нравились, пока не утомлялся от вина, а потом уходил. Так продолжалось до тех пор, пока он не кончил все свои приготовления к отъезду. Невольница каждый раз напоминала ему об обещании, он же успокаивал ее сердце. Вот что случилось с невольницей Тухфой.

Что же касается Тальхи, то он беспрестанно плакал и печалился в течение трех дней — срока, на который он обусловил право возврата при продаже Тухфы. Он все пытался совладать с собой, но это ему не удавалось, он не мог утешиться. Тогда он пошел к работорговцу и спросил, что тот сделал с невольницей. Торговец вынес юноше кошелек с деньгами, говоря:

— Вот тысяча динаров, за которые ты велел мне продать ее. Я постарался получить за нее большую цену, чтобы исполнить свой долг перед тобой, да ниспошлет тебе Аллах счастье!

Увидев кошелек, Тальха спросил:

— Что это такое?

— Плата за невольницу, — отвечал работорговец.

Тальха чуть замертво не упал и закричал:

— Верни мне девушку!

А работорговец ответил:

— Клянусь, я забыл при продаже о твоем условии.

Тальха стал бить себя по лицу, упал на землю и кричал громким голосом. Вокруг него собралась толпа, а он был уже близок к смерти, рассудок его помутился.

— О мой господин, не расстраивайся, ведь я забыл, когда продавал, о сроке. Клянусь Аллахом, я вспомнил об этом только после продажи и ухода покупателя, — стал утешать его работорговец.

Узнав, что невольница продана и ее уже увезли, что сделка совершена, что случилось непоправимое и он не сможет ничего поделать, чтобы вернуть ее, Тальха рухнул на землю без сознания. Когда он пришел в себя, то вновь стал бить себя по голове. Толпа стала увеличиваться, люди жалели его и осуждали за то, что он делает с самим собой. Потом они набросились с укорами на работорговца, а народу становилось все больше. Работорговец испугался, что он может пострадать от властей, выскользнул из толпы и пошел по дороге, расспрашивая о том купце. Он надеялся умилостивить покупателя: может быть, тот вернет невольницу ее прежнему господину и пожалеет Тальху. Когда работорговец стал расспрашивать о дамасском купце, который купил у него невольницу Тальхи, ему сообщили, что тот уехал с ней вскоре после того, как купил ее. При этом ему сказали: