Заколдованная усадьба - [27]
-Возможно ли? - вскричал Гракх, разражаясь хохотом.
- На мое счастье, как раз в это время умер монастырский эконом, а почтенные отцы заключили по моей физиономии, что я должен разбираться в съестных припасах и сумею заменить им покойника.
- И приняли тебя в свое лоно, тебя, величайшего из еретиков на земле!
- Приняли без лишних слов и церемоний. Я облачился в униатскую рясу, получил имя отца Пантелеймона и стал вице-губернатором монастырской кладовой, монастырских конюшен и свинарников.
- И дал монашеский обет?
- Только этого не хватало! Сперва надлежало выдержать обет послушания.
- И на этом твоя монашеская карьера закончилась?
- Более или менее. Тихая, спокойная монастырская жизнь с ее строгими правилами - это не по мне. Смейся, не смейся, но я свято верю в поговорку Nomen et omen. Меня зовут Дамазий Чоргут, и разве ты не чувствуешь, что в самом звуке этого имени слышится что-то ненадежное, непостоянное, авантюристическое.
- Стало быть, послушный этому звуку, ты удрал из монастыря? - смеясь, прервал его Гракх.
- В одно прекрасное утро я добрался до своего старого платья и исчез без вести и следа.
- И куда ты убежал?
- В Пшемысль, прямо на площадь, где набирали рекрутов. Я вступил в войско.
- Ты служил?
- Целых четыре года. Раз я был даже фельдфебелем, дважды капралом, но всегда спустя какое-то время должен был начинать свою карьеру de capo, то есть с простого солдата,- ответил Катилина со своим грубоватовеселым смехом.
- Как, ты трижды был разжалован?
- И, не пожелав терпеть подобную обиду в четвертый раз, решил покинуть армейские ряды.
- Ты дезертировал? - вскричал со страхом Гракх.
- За кого ты меня принимаешь? Существуют и другие способы уволиться из армии.
- Итак, ты освободился легально?
- Разумеется. У меня разболелась, видишь ли, грудь, я страшно охрип, так что еле-еле мог говорить и, пролежав несколько недель в германштадском госпитале, получил наконец долгожданное увольнение. И теперь я штатский.
Гракх молчал, о чем-то задумавшись.
- Ты скорбишь по поводу моей неисправимости, верно? - весело продолжал Катилина.- Оставь. Ты знаешь, у меня нет никого на свете, мои родители умерли, когда я был еще в пеленках, а родственников, сколько живу, до сих пор ни один не объявился. Видно, сама судьба определила мне путь искателя приключений. Это, может, и опасный путь, но не для человека, которому, даже если бы он хотел, нечем рисковать кроме как своей нищенской жизнью, а он ею нисколько не дорожит.
Гракх ничего не ответил, только еще глубже задумался. Катилина пожал плечами, втянул в себя огромный клуб дыма из своей еще недокуренной сигары и нетерпеливо заерзал в кресле.
- Я свое сделал,- буркнул он погодя,- рассказал тебе мой curriculum vitae, теперь твой черед.
- В самом деле, я тебе это обещал,- ответил белокурый юноша меланхолическим тоном.- Ты знаешь, между нами существует своеобразное сходство.
- Сходство? - удивленно воскликнул Катилина.
- Я, как и ты, совсем один на свете!
Катилина громко рассмеялся.
- Ты великолепен, мой дорогой! Один-одинешенек с миллионным состоянием! Боже, да захоти ты только, тебя мигом окружит толпа родственников, знакомых и приятелей, более многочисленная, чем все потомство Авраамово.
Гракх нахмурился.
- Миллионное состояние, миллионное состояние - вот что у всех на устах,- воскликнул он с горечью.- А знаешь ли ты, что это миллионное состояние влечет за собой миллионы неизвестных тебе доселе забот, мучений, неприятностей, что это…
- Подожди, сделай милость,- прервал его Катилина.- Я тебя не узнаю и не понимаю. Ты, ты жалуешься на бремя богатства?
- Отчего именно это тебя удивляет? - спросил Гракх с нескрываемым неудовольствием.
- Но помилуй, вспомни, за что тебя в школе прозвали Гракхом, по имени величайшего римского трибуна.
- За то, что в наших беседах и диспутах я всегда выступал в защиту униженных, как трибун убогих и обездоленных…
- И неумолимый враг, непоколебимый противник богатства, или, вернее, дурного пользования богатством.
- Я и сегодня такой же! - с гордостью вскричал Гракх.
- В таком случае не пойму, какие заботы, мучения, неприятности может доставлять тебе твое словно с неба свалившееся богатство. Некогда ты метал громы и молнии на дурное использование достояния, строил всякие планы, развивал всякие теории, как следует пользоваться дарами судьбы. За чем же дело стало? Претворяй в жизнь свои давние мечты, осуществляй прежние желания.
Гракх с силой потер лоб.
- Верно,- вскричал он,- я возмущался богатыми эгоистами, осыпал бранными словами и проклятьями богачей, пренебрегающих общественным благом, я и теперь с гордостью признаю все это.
- Гм, гм,- проворчал Катилина, пожимая плечами,- в толк не возьму, к чему ты ведешь.
Гракх неожиданно успокоился.
- Я хотел только сказать,- произнёс он гораздо спокойнее,- что одно дело фантазировать и строить теории, а другое - проводить их в жизнь.
Катилина начал насвистывать какую-то веселую мелодию.
- Поздравляю,- сказал он подчеркнуто насмешливым тоном,- разбогатев, ты на двадцать шестом году жизни приобрел опыт, которого в нищете не достиг бы и к шестидесяти годам.
Гракх гневно топнул ногой.
Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям.
«Горящий светильник» (1907) — один из лучших авторских сборников знаменитого американского писателя О. Генри (1862-1910), в котором с большим мастерством и теплом выписаны образы простых жителей Нью-Йорка — клерков, продавцов, безработных, домохозяек, бродяг… Огромный город пытается подмять их под себя, подчинить строгим законам, убить в них искреннюю любовь и внушить, что в жизни лишь деньги играют роль. И герои сборника, каждый по-своему, пытаются противостоять этому и остаться самим собой. Рассказ впервые опубликован в 1905 г.
Желтоплюш, пронырливый, циничный и хитрый лакей, который служит у сына знатного аристократа. Прекрасно понимая, что хозяин его прожженный мошенник, бретер и ловелас, для которого не существует ни дружбы, ни любви, ни чести, — ничего, кроме денег, презирает его и смеется над ним, однако восхищается проделками хозяина, не забывая при этом получить от них свою выгоду.
Основой трехтомного собрания сочинений знаменитого аргентинского писателя Л.Х.Борхеса, классика ХХ века, послужили шесть сборников произведений мастера, часть его эссеистики, стихи из всех прижизненных сборников и микроновеллы – шедевры борхесовской прозыпоздних лет.
Герра Оберайта давно интересовала надпись «Vivo» («Живу») на могиле его деда. В поисках разгадки этой тайны Оберайт встречается с другом своего деда, обладателем оккультных знаний. Он открывает Оберайту сущность смерти и открывает секрет бессмертия…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.