Заколдованная - [45]

— Ты можешь идти, Альфред, — сказал Эрик.

— Благодарю тебя, лорд.

Альфред исчез с быстротой человека, за которым гонятся демоны.

— Эгберт.

Голос Эрика был похож на щелчок кнута. Юноша вздрогнул.

— Да, лорд? — торопливо отозвался он.

— Раз ты проспал все послеполуденное время, будешь нынче ночью нести караульную службу. Заступай немедленно.

— Слушаюсь, лорд.

Эгберт удалился с завидной скоростью.

— Сдается мне, — задумчиво произнес Эрик, — что я никогда раньше не замечал за мальчишкой такой прыти.

У Эмбер вырвался звук, который мог означать все что угодно или вообще ничего. Она все еще не опомнилась от удара: Эрику было известно, что Эгберт проспал большую часть времени.

Она спрашивала себя, известно ли было Эрику и то, что они с Дунканом уезжали вдвоем и оставались без присмотра Эгберта.

— Он тебя боится, — выдавила из себя Эмбер.

— Тогда он умнее, чем я думал. И уж, конечно, умнее тебя.

Эмбер вздрогнула.

Дункан шагнул вперед, но тут же остановился — Эмбер схватила его за руку с невысказанной мольбой.

— Как вам понравилась прогулка верхом? — вкрадчиво спросил Эрик. — Было холодно?

— Сначала нет, — ответил Дункан.

— День был чудесный, — быстро сказала Эмбер.

— А как тебе показалось твое особое место, Наделенная Знанием дева? Оно тоже чудесное?

— Как ты узнал? — спросила она напряженным голосом.

Улыбка Эрика была как оскал волка за мгновение перед прыжком.

В следующее мгновение Дункан подумал, что было бы хорошо, если бы он был вооружен мечом или молотом. Но у него не было ни тога ни другого. У него была лишь уверенность в том, что Эрик, который временами был само обаяние и веселость, может быть и смертельно опасным врагом.

Тщательно рассчитанными движениями Дункан снял плащ и развесил его на столике, чтобы высушить.

— Ты позволишь? — спросил он, протягивая руку за плащом Эмбер.

— Не надо. Я… то есть, мне…

— Боишься, что не все ленточки завязаны как следует? — мягко закончил за нее Эрик.

Она с испугом взглянула на него. Выражение, появившееся на лице Эрика, нисколько не ободрило Эмбер. Было ясно, что он в бешенстве.

— Как, совсем никаких возражений оскорбленной невинности? — тем же мягким тоном спросил Эрик. — Никаких уверений, что вы не оставляли Эгберта спящим в чистом поле, пока две лошадки щипали поблизости травку?

— Мы… — начала Эмбер, но голос Эрика заглушил ее слова.

— Никаких восклицаний, что честь не поругана и доверие осталось в целости и сохранности, как и твоя девственность? Никакой краски смущения…

— Нет, это не…

— …и никаких милых, заикающихся оправданий…

— Довольно.

Неприкрытая угроза, прозвучавшая в голосе Дункана, потрясла Эмбер.

Собаки, лежавшие вокруг кресла Эрика, разом вскочили на ноги и зарычали, шерсть у них на загривках встала дыбом. Сокол раскрыл свой крючковатый клюв и издал пронзительный, грозный крик. Ногти Эмбер невольно впились в запястье Дункана.

— Хватит издеваться над ней, — сказал Дункан, не обращая внимания на угрожающее поведение животных.

Он уже открыл рот, собираясь добавить, что говорить об Эмбер так, будто она девственница, просто смешно, и никто этого не знает лучше, чем он, Дункан. Но одного взгляда в Эриковы по-волчьи злые глаза было достаточно, чтобы убедить Дункана хорошо подумать, как лучше сказать правду.

— Девственность Эмбер сейчас в такой же целости, как была сегодня утром, — ровным голосом сказал Дункан. — Я тебе в этом клянусь.

В молчании, освещаемый колеблющимся светом огня в очаге, Эрик все вертел и вертел в руках кинжал, внимательно разглядывая стоявшего перед ним темного воина, готового к схватке.

Готового и даже рвущегося в бой.

Вдруг Эрик все понял. Он откинул назад голову и разразился таким хохотом, что стал похож на рыжего дьявола.

Собаки опустили шерсть на загривках, потянулись и опять спокойно улеглись; в их желтых глазах играли отсветы огня. Нежным свистом хозяин успокоил .раздраженного сокола.

Когда спокойствие было восстановлено, Эрик посмотрел на Дункана взглядом, в котором сквозило мужское сочувствие.

— Я верю тебе, — произнес Эрик. Дункан коротко кивнул.

— У тебя нет того умиротворенного вида, какой бывает у мужчины, если он провел все послеполуденное время — и потратил всю силу — между гладких ножек женщины, — добавил он.

Дункан пробормотал про себя какое-то ругательство.

— Иди ближе к огню, воин, — позвал Эрик, тихонько усмехаясь в бороду. — Должно быть, ты от холода застыл, словно меч. Или это единственная часть твоего тела, которой все еще тепло?

— Эрик! — воскликнула смущенная Эмбер. — Он взглянул на ее рдеющие щеки и улыбнулся ей ласково-веселой улыбкой.

— Узнай, о Наделенная Знанием невинность, сказал Эрик, — что в замке не найдется ни одного мужчины и ни одной женщины, которые не знали бы, на кого смотрит Дункан — и кто отвечает на его взгляды. Эмбер закрыла ладонями свои горячие щеки.

— Из-за этого многие спорят и бьются об заклад, — продолжал Эрик.

— Из-за чего? — еле слышно спросила Эмбер.

— Спорят, кто из вас двоих, ты или он, сдастся первым.

— Только не Дункан.

Эмбер не поняла, как много сказала остальным досада, прозвучавшая у нее в голосе.

Эрик же моментально все понял. Как и Дункан. Эрик не выдержал и рассмеялся, а Дункан подошел к Эмбер и спрятал ее пылающее лицо у себя на груди.