Заключительный период - [7]
— Надо бы проститься, — сказал Юдин. Правый глаз у него заплыл, и губы напоминали подушку. Он шепелявил. — Надо бы проститься.
Но дверь во вторую комнату была заперта. Тогда они оставили записку.
Грузовик тихо рычал у плетня. Они стояли в кузове и глядели на плоские крыши домов, на деревья и далекую степь.
— Смотри, — сказал Юдин. — В окне.
Грузовик дернул. Зубова толкнуло, но он еще успел увидеть прижавшееся к стеклу белое лицо.
Грузовик несся по улочкам вниз. Они ехали через «Шанхай». Домики слепо смотрели на улицу оштукатуренными стенами.
Внезапно грузовик притормозил. На дороге стояла девочка лет одиннадцати.
— Чего тебе? — заорал шофер. — Жизнь надоела?
Девочка не ответила. Она встала на скат и посмотрела на Зубова. Потом на Юдина. Потом еще раз на Зубова. Потом протянула Юдину листок и сказала: «Соня». И спрыгнула.
— Ну? — сказал шофер. — Можно?
Грузовик помчался дальше. Юдин держал записку. Там было три слова. Через его плечо Зубов прочитал: «Я лублу тебе». Буквы были большие, корявые.
Баймак остался наконец позади. Горы стали быстро приближаться. Но Юдин не смотрел на горы, он сидел к ним спиной. Прошла еще минута, еще. И тогда, словно проснувшись, Юдин подскочил к кабине и забарабанил. Машина остановилась.
— Ты что барабанишь? Очумел? — спросил шофер.
Спрыгнув на землю, Юдин махнул рукой и сказал: «Трогай». Шофер постучал пальцем по своему лбу. Машина исчезла в реве и пыли. Когда пыль осела, Юдин увидел Зубова, сидевшего на другой стороне дороги и возившегося со шнурком ботинка.
— А ты-то чего? — спросил Юдин. — Это ведь мое дело.
Но Зубов не ответил. Он даже не взглянул на Юдина. Тогда Юдин вскинул мешок на плечо и пошел обратно в Баймак. Зубов нагнал его только метров через триста.
К ПРАЗДНИКУ ДОМОЙ
— Я вас не задерживаю, — сказал начальник и несколько раз кивнул. — Я вас не задерживаю, Толя. Можете идти.
— Да я… — сказал Юдин, — Борис Михайлович… Я работы ведь не боюсь, вы же знаете. Только работы-то больше нет. Третий день уже туман. А мне к празднику надо домой. Во как надо! — Он показал рукой на горло.
— Обещали вертолет, — неуверенно произнес начальник, но, посмотрев на улицу, сплошь увязнувшую в тумане, снова сказал: — Ну, ну, идите. Управимся с погрузкой как-нибудь. Вот денег только у меня сейчас нет. Получите в Ленинграде. Устраивает?
— Это чепуха, деньги, — торопливо сказал Юдин.
— Ну, тогда идите.
Юдин взял свой чемодан и шагнул к выходу, но на пороге оглянулся: начальник сидел и смотрел на туман за окном.
— До свиданья, — тихо сказал Юдин.
Начальник, не оборачиваясь, кивнул. Юдину стало жалко его. Потом ему стало жалко себя. Ему захотелось плюнуть на все, остаться, сесть рядом на скамье и тоже глядеть на туман. Тут взгляд его упал на календарь. Было третье ноября.
Тогда Юдин вышел и осторожно притворил за собой дверь.
Он вышел из конторы, с минуту постоял в нерешительности и побрел направо. Поднялся наверх по скрипучим ступенькам, остановился, потом толкнул дверь…
Зубов лежал на койке. Босыми ногами он упирался в печку. Чтобы не запачкать побелку, под ноги он подложил кусок газеты.
— А, Толик, — быстро сказал Зубов и махнул ногой. — Салют! Раздевайся. Компоту хочешь? Возьми на окне. Ананас! Специально в Холмогоры ходил. — Он осторожно посмотрел: Юдин, мрачный, стоял, привалившись к косяку, и молчал, глядя в пол.
— Вот блаженство, а? — сказал Зубов. — А все — резиновые сапоги, черт бы их побрал. Посмотри на пальцы: что сосиски…
— Я… уезжаю. В Ленинград. — В голосе Юдина был вызов и, похоже, мольба о помощи.
С того самого мгновенья, как Юдин появился на пороге, Зубов ожидал этих слов, и все-таки они прозвучали неожиданно. Он замер, закрыв глаза. Это длилось мгновенье, не больше.
— Ну, что ж… правильно, — сказал он потом. — Давай.
— Ты-то уж знаешь, — яростно сказал Юдин. — Ты-то меня знаешь. Кто первым прошел Косое болото? Я от работы хоть раз мотал? А сидеть так просто…
Зубов молчал. Он молчал, хотя понимал, что должен сказать Юдину то, чего тот жаждал услышать от него, или то, что он на самом деле думал. Но вот не мог выдавить из себя ни слова. Он представил себе Ленинград, серый дождь, мокрые флаги, тяжело мотающиеся под ветром, и блестящий, словно отлакированный, асфальт. Гирлянды лампочек над Невским…
— Может, мне не ехать? — спросил Юдин.
— Ну, что ты, — сказал Зубов. — Давай двигай. Погуляешь за всех…
— Это честно?
Зубов промолчал, и Юдин все понял.
— Ладно, — сказал он невесело. — Все-таки ты, Генка, скотина, хоть мне и друг.
Зубов и сам чувствовал, что это так.
Юдин еще потоптался, затем резко повернулся и вышел не простившись.
А Зубов долго еще смотрел на дверь, и лицо его было грустным.
Улица словно утонула в молоке, а под ногами чавкала, захлебываясь от жадности, холодная грязь. Было десять часов утра. До Холмогор всего семь километров. Это не расстояние, конечно, а ерунда, во время работы они проходили каждый день по двадцать пять — тридцать километров. Но то была работа, а здесь очень мешал чемодан, с непривычки. Юдин решил пройти по-над речкой и выгадать этим километра полтора. Он свернул у конторы и пошел через поле, все в схваченных морозом капустных листьях, и встретил свою, теперь уже бывшую хозяйку.
Небольшая деликатно написанная повесть о душевных метаниях подростков, и все это на фоне мифов Древней Греции и первой любви.
Повесть о китайском средневековом поэте Ду Фу и его деятельности во время восстания Ань Лу-шаня.
Два дня из жизни революционного Парижа апреля 1794 года.
В эту книгу вошли шесть повестей, написанных в разное время. «Испанский триумф», «Дорога на Чанъань» и «Некоторые происшествия середины жерминаля» составляют цельный цикл исторических повестей, объединенных мыслью об ответственности человека перед народом. Эта же мысль является основной и в современных повестях, составляющих большую часть книги («Доказательства», «Золотые яблоки Гесперид», «Покидая Элем»). В этих повестях история переплетается с сегодняшним днем, еще раз подтверждая нерасторжимое единство прошлого с настоящим.Компиляция сборника Тублин Валентин.
Цезарь разбил последних помпеянцев в Испании. Он на вершине успеха. Но заговорщики уже точат кинжалы…
Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.
Рей и Елена встречаются в Нью-Йорке в трагическое утро. Она дочь рыбака из дельты Дуная, он неудачливый артист, который все еще надеется на успех. Она привозит пепел своей матери в Америку, он хочет достичь высот, на которые взбирался его дед. Две таинственные души соединяются, когда они доверяют друг другу рассказ о своем прошлом. Истории о двух семьях проведут читателя в волшебный мир Нью-Йорка с конца 1890-х через румынские болота середины XX века к настоящему. «Человек, который приносит счастье» — это полный трагедии и комедии роман, рисующий картину страшного и удивительного XX столетия.
Иногда сказка так тесно переплетается с жизнью, что в нее перестают верить. Между тем, сила темного обряда существует в мире до сих пор. С ней может справиться только та, в чьих руках свет надежды. Ее жизнь не похожа на сказку. Ее путь сложен и тернист. Но это путь к обретению свободы, счастья и любви.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.