Заключительный аккорд: Краткая история книжного пиратства - [7]

Два знаменитых инцидента были связаны с книгами «Олененок» Марджори Киннан Роулингс и «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл. Занятно, что на судебном разбирательстве по последней книге в Нидерландах датские издатели, по словам председателя суда, «заявили, что они согласились бы оплатить права на перевод книги, если произведения, охраняемые в Нидерландах, не издавались в США раз за разом без какой-либо компенсации. Единственный способ заставить США выполнять требования Бернской Конвенции состоит в том, чтобы игнорировать авторские права граждан США в странах, поддерживающих Конвенцию». (Kampelman 1947:421).

В конечном счете, решающим фактором, который переменил политику США в области охраны международных авторских прав, стал рост американского экспорта интеллектуальной собственности (ИС). К 1930-м гг. Соединенные Штаты экспортировали множество разнообразных товаров и услуг. Расцвет Голливуда, в частности, консолидировал эту роль в культурной сфере, но это была малая доля от всей, намного большей, ориентированной на ИС и услуги, американской экономики. В результате, этот поворот породил программу международной политики. К 1980-м годам «американские экспортеры, в значительной степени ориентированные на интеллектуальную собственность, — такие как компьютерная индустрия, фармацевтика и индустрия развлечений, выказывали растущее недовольство, как легальной конкуренцией, так и растущим пиратством, в то время как Белый Дом был занят поиском политически безболезненных мер, которые помогли бы справиться с растущим торговым дефицитом» (Alford 1992:99).

Всеобщий режим защиты ИС, который поддерживал бы мировую торговлю активами и услугами, стал более привлекательным в этом контексте. При этом обнаружилась слабость международных соглашений, основанных на добровольной приверженности. Многие страны оставались в стороне от международных конвенций в области авторского права. Другие присоединялись, но не могли выполнить свои обязательства в этой сфере. Развивающиеся страны проводили собственную политику «дешевых книг», так что конфронтация с западными правообладателями в 1960-х и 1970-х гг. была обычным делом.

Параллели были очевидны. После крушения колониальных империй, развивающиеся страны столкнулись с теми же вызовами, что и США сто лет назад. Они почти все были импортерами ИС и видели свой путь к развитию через массовое образование и грамотность. А что было делать развивающимся странам в такой ситуации? К 1980-м новые торговые соглашения, продвинутые Соединенными Штатами и другими развитыми странами, предложили ответ: более высокие стандарты защиты и принудительного применения права.

По мере становления свободных глобальных рынков, стало важным сформулировать, как и почему бедные страны выиграют от усиления защиты ИС, в то время как США и многие другие страны прошли совершенно другой путь. Одна простая стратегия заключалась в том, что предлагала выдать слабую положительную корреляцию между защитой ИС (или, наоборот, уровнем пиратства) и индикаторами социально-экономического развития, фактически, за причинно-следственную связь[2] — усиление защиты ИС поощряет развитие.

Корреляция, конечно, не есть причинно-следственная связь, и многие комментаторы отмечали, что «причинная обусловленность могла бы быть совсем другой, например, следующей: богатые страны в большей степени способны и склонны защищать интеллектуальную собственность, так как они имеют гораздо большую долю экономики, которая требует защиты ИС» (Thallam 2008).

Мы наблюдаем всю большую очевидность последней точки зрения. Неправомерные заявления о том, что защита ИС необходима для прямых иностранных инвестиций (FDI) раздаются все реже, не только потому что они противоречат темпам быстрого роста FDI во многих странах с высоком уровнем пиратства, которые строят свою промышленность. Особенно яркий пример — Китай, который поднялся на высокую ступень промышленного развития через массовое копирование зарубежных товаров и технологий.[3]

Заявление о том, что защита ИС необходима для роста местных индустрий, не выдерживает критики в таких отраслях, как кинематограф, музыка, программное обеспечение, где транснациональные фирмы и фирмы США абсолютно доминируют на местных рынках.

Как мы аргументировали по всему тексту данного отчета, наше исследование выдвигает предположение о том, что главным различием (дифференциатором) между широко обслуживаемыми, медиа рынками с относительно умеренными ценами (например, в Индии или США) и слабыми медиа рынками с высокими ценами, подобными тем, что существуют в большинстве развивающихся стран, является не доход, а конкуренция, и что эта конкуренция, по всей видимости, является максимальной там, где национальные фирмы контролируют значительные доли производства и распространения. Местные фирмы, вообще говоря, в гораздо большей степени склонны к агрессивной конкуренции за местную аудиторию, а также к новым решениям в области цен и сервисов.

Транснациональные корпорации, работающие на рынках с низкими ценами, наоборот, прежде всего, ищут защиты своих рынков с высокими ценами и удержания своих позиций, так они пережидают медленный процесс экономического роста. Создание собственных предприятий, управление и конкуренция внутри национальных медиа рынков является, на наш взгляд, ключевым вызовом для правительств развивающихся стран.