Заклятое место - [96]

22. Встреча с почестями

Между тем, Валерий Янович позвонил Лещуку в фирму «Nika».

– Павел Иванович, принимай своего президента. Ну, и типаж, как с малым дитем приходится возиться. Хорошо, что в камере есть параша, а то пришлось бы еще на горшок водить. Какой только дурень назначил его президентом. Достойного кандидата, что ли не нашлось?

– Такова воля акционеров. Я тоже баллотировался, но, увы, проиграл. Насильно мил не будешь. Почему ты его так быстро отпустил, он же и протухнуть не успел? Раскололся, признался или что-то не сложилось?

– Суд не дал санкцию на арест. Посчитали, что доказательства неубедительны, – посетовал следователь и в сердцах воскликнул. – Раньше, черт подери, следователь, прокурор единолично решали вопрос о мере пресечения, а теперь судей возвысили до главных вершителей человеческих судеб. Многих людей искалечили суровыми вердиктами.

– Так с него полностью сняты обвинения?

–Нет, следствие продолжается. Определили меру – подписку о невыезде. Возможно, полезно для смены тактики. Ты за ним внимательно понаблюдай, как он себя поведет на свободе, после того, как клопов покормил. Вдруг неадекватно, ударится в бега, навострит лыжи в ближнее или дальнее зарубежье? При первых же подозрениях звони, чтобы мы его не упустили. Я в долгу не останусь.

– Ладно, коллега. Сочтемся славою, ведь мы свои же люди. Пусть нашим общим памятником будет построенный в боях… капитализм, – на современный мотив процитировал Маяковского юрисконсульт.

– Встречай своего начальника, только без лишнего шума и помпы.

– Встречу, как полагается.

Юрисконсульт положил трубку на рычаг аппарата и в этом момент в кабинет вошел взволнованный Крот.

– Пал Иваныч, что же это на белом свете твориться?

– А что твориться?

– Разве вы не в курсе, что нашего уважаемого Рэма Анисимовича прокуратура арестовала и поместила в КПЗ. Я уже распорядился по линии профсоюза создать комитет защиты президента от произвола, а Ласке поручил собрать как можно больше подписей под петицией.

– Отставить эти мероприятия!

– Почему? Вы, что же, настроены против Тяглого? – насторожился профвожак. – А я против него зла не держу, хотя и напакостил мне, но зато по решению суда деньжат на халяву привалило.

– Собирайтесь, поедем в УВД встречать Рэма Анисимовича, как национального героя, пострадавшего от буржуазного режима.

– Его оправдали? Радость то какая! – по-детски возликовал Крот.

– Пока что отпустили под подписку о невыезде, а там видно будет, куда кривая или хромая вывезет. Может, власть сменится, дело сдадут в архив. Вы же знаете, сколько в Украине было громких, резонансных дел, а в итоге – пшик, – скаламбурил Лещук и заметил. – Хорошо иметь верных приятелей в правоохранительных органах. А ведь вы, Вениамин, лукавите. Если следовать здравой логике, то у вас на Рэма должен вырасти большой зуб за то, что он вас незаконно уволил.

– Я на глупости не обижаюсь, тем более, что из той ситуации извлек для себя прибыль. Насчет блата совершенно правы, это во все времена – двигатель прогресса, – подтвердил Вениамин Яковлевич. – Ума не приложу, чтобы мы без вас, Пал Иваныч, делали? И президента не за понюшку табака упекли бы в тюрьму, и фирму бы растащили алчные чиновники и злобные конкуренты.

– Будем оптимистами, все у нас получится, – заверил Лещук.

–Да, получится с вашей помощью и божьей милостью, – польстил майору милиции некогда ярый атеист, пропагандист ленинской статьи «О воинствующем материализме»– Так я пойду, сформирую делегацию.

– Выполняй. Только, чтобы вместе с нами не более пяти человек – комплект для авто. Я сам сяду за баранку, – сказал юрисконсульт. – Не забудь о цветах для виновника события.

Делегация в составе Крота, Лещука, Бабей и Ласки поджидала выхода Тяглого на свободу в просторном фойе дежурной части УВД. Наташа держала в руках роскошный букет алых роз, а Крот – бережно, словно ценную реликвию, плотный лист почетной грамоты со свежеотпечатанным на принтере текстом. Бабей на радостях предложила встретить президента-узника бравурным маршем оркестра, хлебом и солью, но юрисконсульт отговорил ее от этой затеи, посчитав ритуал слишком помпезным, не соответствующей ситуации. Набивался в состав делегации и вездесущий Хребец, но его отшили из опасений, что своим непредсказуемым поведением может испортить всю малину. Он обиделся и пообещал при случае припомнить этот неприятный для него отказ.

Все с нетерпением взирали на дверь во внутренний двор здания, где находился вход в ИВС, прегражденный двумя стальными, оборудованными сигнализацией дверями.

– Мы своего генерала, начальника главка с такими почестями не встречаем, как вы арестанта, – с иронией произнес дежурный по УВД в звании майора милиции.

– Генералов много, а президент один, – выпятив вперед грудь, с гордостью изрек профбосс. – Он не чета нашему любезному Рэму Анисимовичу, кормильцу и поильцу.

Майор хотел, что-то сказать в защиту своего генерала, но в этот момент дверь отворилась и взорам предстал Тяглый в помятой, словно пожеванной коровой, одежде с щетиной на осунувшемся лице, набрякшими , как у почечника, «мешками» и синяком под левым глазом. Его облик напоминал печальную морду старого бульдога. Смущенно засучил ногами, остановился, не ожидая увидеть здесь коллег, пробурчал: