Заклятое место - [47]

– Станешь, станешь,– рассмеялась Стужина.– У тебя к этому есть все задатки: общительность, очарование, упорство и хитрость. Кстати, можешь проявить себя и в политике, сделать головокружительную карьеру. Власть открывает широкие возможности, доступ к благам, а иммунитет неприкосновенности оберегает от неприятностей в случае противоправных действий. Имей это в виду, у тебя большой запас времени.

– Эх, я бы и не прочь пробиться в парламент, но для этого нужен солидный капитал и влиятельный протеже, – заметила Ласка. – А, если капитала нет, то приходится пускать в ход свои женские чары, обольщение. Но мне это претит. Не желаю быть канарейкой в золотой клетке какого-нибудь старого толстосума, который будет относиться, как к вещи, кукле для своих старческих забав и прихотей. Нет, настоящая любовь, свобода превыше всяких благ. Это еще Чехов отметил, что праздная жизнь не бывает чистой.

– В этом смысле мы с тобой, Наташа, родственные души, – с похвалой отозвалась Стужина. – Но есть женщины, готовые пожертвовать всем, только бы схватить за хвост Жар-птицу.

– Вы, Ника Сергеевна, в расцвете сил. При ваших уме, красоте, прочих талантах и популярности самое место в политике.

– Нет, Наташа, я не амбициозная, мне вполне достаточно бизнеса, – возразила президент фирмы и с грустью продолжила. – В нашей стране политика – грязное и опасное дело. Правда, сейчас и происходит синтез бизнеса и политики и самые напористые стремятся стать депутатами, чтобы лоббировать свои бизнес-интересы. Но это не моя стихия.

– Очень жаль. Я бы с удовольствием погрелась в лучах вашей политической славы, – призналась секретарь-референт.

– Не печалься, погреешься в лучах собственной славы. Это намного приятнее и престижнее быть самостоятельной и независимой от кого-либо, чтобы не попрекали куском хлеба.

– Мне до вашего уровня и положения еще расти и расти, – вздохнула Ласка. – Но ведь сейчас бизнесом заниматься опасно, наезжает рэкет, нередки кровавые разборки?

– Мне это не грозит, с деловыми партнерами ровные отношения. Никому проблем не создаю, поэтому нет причин для опасений, – с уверенностью ответила Стужина. – Самое главное правило в условиях жесткой конкуренции честно заниматься бизнесом без использования «теневых» схем и не «кидать» своих партнеров, ибо это рано или поздно аукнется, больно ударит бумерангом. Об этом надо всегда помнить, чтобы не нажить себе неприятностей.

Они подошли к иномарке, среагировавшей на приближение звуковым сигналом. Рябко открыл дверцу «Ford» и услужливо пригласил:

– Прошу вас, Ника Сергеевна.

– Спасибо, Сеня, – она, приподняв полы длинной дубленки, устроилась на переднем сидение. Положила на колени кожаную сумочку, на мгновенье сверкнув бриллиантом золотого колечка, нанизанного на длинный палец левой руки.

– А почему передо мной дверцу не открываешь? – обиделась Ласка, тронув за рукав водителя.

– Вот, когда станешь президентом, тогда с большим удовольствием,– пошутил Семен и, отворив заднюю дверцу авто, галантным жестом пригласил Наташу.

– Мерси,– одарила она его чарующей улыбкой, польщенная таким вниманием и заметила. – Хорошо все же быть президентом даже фирмы, не говоря уже о масштабах страны.

Стужина промолчала, поглощенная своими мыслями, а Наташа уютно разместилась в салоне. Рябко обошел автомобиль и сел на водительское место запустил двигатель. Он заработал ровно, без перебоев, успокаивающе. Вдруг дверца со стороны водителя резко открылась и Наташа увидела громоздкий пистолет в руке, облаченной в черную перчатку. Послышался выстрел, подобно хлопку, и Семен без единого звука уткнулся головой вниз. Тело задергалось в предсмертных конвульсиях.

– Что вы делаете? Кто вы такой?– крик отчаяния вырвался из груди Стужиной, в последний миг осмыслившей драматизм происходящего. Прозвучал еще один выстрел, и пуля пробила дубленку на груди президента. Голова Ники Сергеевны завалилась набок, обронив песцовую шапку, а из полуоткрытого рта с жемчужинами зубов змейкой полилась кровь.

В следующее мгновение Наташа увидела ствол пистолета перед своим лицом. Сжалась в комок, затрепетала всем телом, закрыла лицо ладонями, словно это могло спасти от выстрела. На несколько секунд она потеряла дар речи, потом сдавленный шепот отчаяния вырвался из ее груди:

– Дяденька, родной не убивайте меня, я очень хочу жить…хочу жить, пожалейте мою маму, у нее больное сердце.

Ласка с ужасом ждала выстрела или его ответа, но он действовал словно глухонемой, молча и хладнокровно. Наташа приоткрыла одну из ладоней и увидела голову убийцы в черной из ткани маске с узкими прорезями для глаз. Он, а может и она, медленно опустил пистолет, и отвернулся, чтобы не встретиться взглядами. Взял с колен обмякшей и безмолвной Стужиной сумочку и закрыл дверцу. Слышен был лишь ровный гул работающего двигателя, замершего месте, словно удерживаемого невидимой силой автомобиля, салон которого пропитался запахом крови, обагрившей коврики и одежды убитых.

Ласка пребывала в наркотически-шоковом состоянии, каждую секунду ожидая, что преступник возвратиться и завершит свое черное дело. Убийца исчез в темноте, словно приведение. Вокруг ни единой живой души, лишь гул двигателя, работающего на холостых оборотах и шум ветра, налетевшего с Азовского моря.