Заклятие нибелунгов - [14]

Она встала рядом с ним и, сняв рубашку через голову, отжала ее. Зигфинн увидел, как она, обнаженная, наклонилась за платьем, и его пронзило столь страстное желание, какого ему еще не доводилось испытывать.

– Завтра днем отправимся на прогулку. Распорядись, чтобы нам приготовили лошадей и провиант, ладно? – говорила принцесса, зашнуровывая платье под грудью и поправляя волосы.

Лишь через несколько мгновений Зигфинн понял, что она ждет его ответа, но не смог ничего сказать.

– Ты идешь? – переспросила Бруния.

– Иди, – прохрипел Зигфинн. – У меня болят раны, и я не хочу торопиться, выбираясь из источника.

– Ну хорошо. – Принцесса легкой походкой направилась прочь.

Зигфинн смотрел ей вслед, понимая, что сейчас он мог думать лишь о нежном теле, скрывавшемся под тонким платьем. Он прикрыл глаза.

Пройдет некоторое время, прежде чем он выберется из горячего родника.

Зигфинн стыдился событий этой ночи, в которую ничего не произошло. Ему казалось, что страсть его тела пытается уничтожить честную дружбу с Брунией, отравив их отношения похотью и желанием. Его чресла горели, и принц не был уверен, сможет ли этот жар дать ему уснуть. Юноше казалось, что каждый слуга в замке улыбается ему не приветливо, а заговорщически. Как будто существует тайное соглашение о том, что следует думать о теле Брунии и чего от этого тела желать.

Кроме того, сера въелась в свежие раны, словно стая крыс, набросившихся на сало. Он думал, что хуже уже быть не может – до тех пор, пока не обнаружил в своей комнате мать, ожидавшую его со сложенными на животе руками.

– Негоже принцу ночью разгуливать по замку, – тихо произнесла она, не поздоровавшись. – Днем тебе следует предаваться исполнению своего долга, а на это требуются силы.

– Я… я же просто… – забормотал Зигфинн, но был слишком смущен, чтобы придумать какую-либо отговорку.

– Это не важно, – отмахнулась Кари. – Не настолько важно. – Встав, она провела узкой ладонью по его влажным волосам. – Сынок, мой принц, ты же знаешь о том, как я люблю тебя.

Зигфинн знал, что его мать склонна к меланхолии и мрачным мыслям, но ему еще не приходилось сталкиваться с этим в ночное время, да еще и в собственной комнате. Осторожно отстранившись, он взял полотенце, собираясь вытереть волосы.

– Конечно же, но почему ты решила сказать мне об этом в столь ранний час?

Вместо ответа Кари сунула руку в карман юбки и вытащила какую-то золотую вещицу. Зигфинну показалось, что это фигурка ящерицы, качающаяся на длинной цепи.

– Я хочу дать тебе вот это.

Принц осторожно взял украшение. Оно было довольно тяжелым, и в свете зажженных свеч он увидел, что это не ящерица, а покрытый чешуей монстр с кожистыми крыльями и распахнутой пастью. Фигурка была не больше ладони, но выполнена с учетом мельчайших деталей, и даже зубы были обработаны так, что можно было поцарапаться, если не обращаться с украшением достаточно осторожно. Вместо одного глаза на морде чудовища зияла дыра, в которую Кари вдела цепочку.

Зигфинн знал, что значит это украшение, и понимал всю опасность.

– Дракон.

Хотел он того или нет, но в этот момент принц вынужден был вступить с королевой в заговор. Никто не должен был об этом знать, в первую очередь король. Исландия была христианской страной, Зигфинн прошел обряд крещения, а по воскресеньям молился.

Дракон же был символом древних богов, мрачным воспоминанием о временах варварства, проклятием рода исландских правителей. О древних верованиях не говорили, манускрипты сжигали, а старых идолов выбрасывали в море. Прошлое должно было стать лишь воспоминанием, которому суждено померкнуть. Таков был приказ, передававшийся от короля к королю. Исландия была обращена к богу, который не терпел других богов.

Показав сыну дракона, Кари свела на нет многолетнюю тайну, обнажив то, что давно было скрыто под землей. Сейчас нечего было отрицать и негде было спрятаться от истины. Увидев беспокойство в глазах сына, Кари произнесла:

– Он защитит тебя. Я чувствую, что грядет что-то недоброе. Что-то значимое. И, к сожалению, уже не будет так, как раньше.

Зигфинн хотел упрекнуть мать в суевериях, которые могут привести к серьезной ссоре с королем, но ее слова нашли в нем какой-то отклик, пробудили что-то знакомое, внушающее страх. Юноша покрутил золотой амулет в руке.

– От чего он должен меня защитить? И почему именно меня?

Кари вновь села. С явным трудом подбирая слова, она сказала:

– В твоих жилах течет кровь Зигфрида, ты потомок того, кто убил дракона. Ты первый в череде поколений, и любой, кто знает древние истории, может это увидеть.

Зигфинн почесал в затылке.

– Я не герой и не победитель драконов. Посмотри на меня.

Кари кивнула.

– Потому что ты родился в мире, который уже не нуждается в героях. Новая вера объединила континент и ослабила бдительность народов. Но что-то грядет. Что-то, с чем никому не справиться. Таково было пророчество.

Принц не очень-то увлекался всеми этими историями, хотя, конечно же, ему льстила мысль о том, что он ведет свой род от героя. Но сейчас он устал, был сбит с толку и ему интереснее была собственная подушка, чем умные ответы матери.