Заклятие - [17]

— А почему бы ей себя чувствовать плохо?

— Мало ли! Выводите ее погулять, это поможет ей восстановить силы. Я передал наш разговор Элиан.

— Может, стоит отдохнуть несколько дней? Хочешь поехать на Юг?

Она отказалась. У меня работа, и она никогда не согласилась бы стать для меня обузой. Я не настаивал. Жизнь входила в свое русло. Только Матушка Капитан стала каждый день заходить утром на пару часов помочь по хозяйству. В этот вечер в Бовуаре меня остановил Мильсан, чтобы передать, что меня просят приехать в Нуармутье.

— По поручению мадам Элле, — объяснил он.

— Знаю.

— У нее вроде бы львица…

— Гепард.

— Зверь опять заболел. Негритянка подошла ко мне и просила вам передать.

— У меня нет времени.

— Хорошо. Я только выполняю поручение.

Я пожал плечами, показывая, что действительно мадам Элле и ее гепард для меня не имеют никакого значения. И откровенно признаюсь, в эту минуту так оно и было. Так оно было и назавтра, когда я сосредоточенно работал весь день, не отвлекаясь ни на минуту. После случившегося что-то как умерло во мне. Еще через день, лаская Тома, я задумался о Ньете, правда, мимолетно и с профессиональной точки зрения. Нарушили диету. Может, дали лекарства, используемые «там». Если Ньете в действительности больна, то и у нее есть право на лечение. Я отправился в свое утреннее турне, слегка печальный, очень спокойный и в совершенстве владея собой. Мне следовало остерегаться уже дающей о себе знать меланхолии. Пробуждался другой Рошель, но я пока не догадывался об этом. В полдень я обедал с Элиан. Она приободрилась настолько, что я почувствовал себя неловко. Мы вновь заговорили о колодце, ему по-прежнему принадлежало первое место в наших беседах. И тогда я задал вопрос, до сих пор не возникавший и пришедший на ум как бы по чьей-то подсказке:

— Ты была одна?

— Да, разумеется.

— Я хотел сказать…

Но я и сам толком не знал, что же я хотел сказать. Она была одна. Она мне уже объяснила все обстоятельства несчастного случая, затем мы заговорили о Матушке Капитан. Недели через две Элиан хотела отказаться от ее услуг. Я забыл о мелькнувшем у меня странном подозрении. Вновь я вспомнил о нем совершенно случайно. Пересчитывая вечером деньги, я обнаружил в бумажнике визитную карточку Виаля, застрявшую между банкнотами. Тут же я подумал о муже Мириам и почувствовал, что подсознательно опасался думать о нем. Я раскурил трубку. Ладно. Муж Мириам разбился насмерть. А Элиан тут при чем? Ни при чем. Мириам — вдова. И я чуть было не стал вдовцом. Взял бы я Мириам в жены?.. Может быть… Конечно… Безусловно! На этом моя мысль оборвалась. В чем-то я не смел себе сознаться, и сейчас, наедине с собой, я хотел наконец выдавить нарыв. Муж Мириам погиб, и никто не знает как. Он отправился дорогой, по которой никогда не ходил… Поскользнулся ли он?.. Стал ли жертвой недомогания?.. Толкнули ли его? Виаль меня заверил, что его никто не толкал. Оставался несчастный случай. Падение там. Падение здесь. Случайное совпадение. Может быть, я начинаю выдумывать? Я взглянул на остров, прячущийся в глубине ночи. Я привык рассуждать, делать выводы, черт возьми! Привык иметь дело с объективной реальностью. В силу своей профессии я научился наблюдать, размышлять, у меня выработался свой подход к пониманию внешних проявлений. Со мной произошел классический случай: я долго запрещал себе думать о Мириам и, чтобы обойти запрет, придумывал себе новые волнения, искал повод начать расследование. А зачем? Проблемы-то и нет никакой. Есть только человек, вновь охваченный страстью.

Неужели все обстоит именно так? Положа руку на сердце, я был вынужден признать, что именно так. Мне хотелось вновь увидеть Мириам — я же сочинял ложные отговорки. И все же почему я не позволял себе видеться с Мириам? Увидеться — еще не значит вынужденно пойти на уступки!

Как видите, я от вас ничего не скрываю. Мне хотелось бы во всех подробностях поведать состояние моей души, чтобы вы уяснили, как долго я себя изучал, критиковал, прежде чем прийти к какому-либо выводу. Истина, которая наконец открылась мне, заключалась в том, что она как бы существовала отдельно от меня. Кажется, в этом любовном приключении мне удалось устранить все, что было привнесено с моей стороны, преодолеть свою точку зрения. Ни секунды я не обманывал себя, принявшись искать доводы, чтобы вновь увидеть Мириам. Я знал, что виноват, и чувствовал себя бесконечно несчастным. Так или иначе, я продержался еще более недели. Эти восемь дней я окружал Элиан заботой, вниманием, нежностью. Несмотря на все старания казаться выздоровевшей, она все еще была очень слаба, покашливала, у нее пропал аппетит. Моя же решимость походила на песчаные замки, что строят у моря дети. Набегающие волны подмывают башни, и те кренятся, осыпаются… Меня все сильнее тянуло к морю, хотелось вновь вдохнуть запах водорослей. Запрокинув голову, я вдыхал соленый ветер, как затерявшиеся среди дюн лошади, когда, вытянув шею, они принюхиваются к окружающему пространству. Инстинкт предостерегал меня: если я решусь пересечь Гуа — опасность возрастет. И все же как-то вечером, констатировав, что Элиан выглядит хорошо, я решил ехать. Я становился клятвопреступником, внушающим глубокое омерзение. Но сопротивляться я был больше не в силах. Ветер дул с берега. Вода в бухте напоминала озерную гладь. Майские жуки бились в стекла. Я завел будильник, поцеловал Элиан, надо признаться, переполненный счастьем.