Заклинательница пряжи - [32]

Сегодня же мы полностью зависим от чужих инструкций – мы позволяем iPad’ам управлять нами, мы работаем с рецептами и пособиями, написанными кем-то другим. В вязальном мире того «чужого» образец плотности вязания становится решающим и жизненно важным обязательством. Это сверка часов перед важным заданием, нерушимый договор между лидером и последователем. «Если вы поедете по этой дороге именно с такой скоростью, – гласит он, – вы приедете в Пеорию в 11:37 утра, как и я». Пеория – это свитер, который идеально садится по фигуре.

Можно многое рассказать о людях по тому, как они смотрят на вязание контрольных образцов. Для завзятой вязальщицы образец плотности – это мама, которая кричит: «Вернись и возьми плащ, вдруг пойдет дождь!», когда вы уже на полпути к калитке. Хотите начать вязать этот великолепный новый свитер прямо сейчас, но инструкции гласит, что нужно сесть и потратить время на вязание квадратика? Вязание контрольных образцов – это прививка от болезни, чистка зубной нитью на ночь, контрольная колоноскопия в шестьдесят. Не очень сексуально, но зато важно и нужно.

Некоторые послушно садятся и вяжут квадратик. Но есть и такие, кто все же улепетывает из дома так, что пятки сверкают, и тайком выходит замуж, отдав руку и сердце петелькам нового проекта, даже не удосужившись познакомиться с пряжей поближе. Она гладкая или ершистая? Она пухленькая и пышненькая? Она любит кофе или чай по утрам? «Да кто знает? – кричат они. – Разберусь, когда доберусь». А еще больше вязальщиц все-таки ходят на пару свиданий, игнорируют знаки и приметы и все равно выходят замуж не за ту пряжу, убежденные, что уж они-то смогут ее изменить. Иногда это и правда получается, но чаще – нет. Моя работа сделала из меня серийную маньячку по вязанию пробников, я не могу сдаться и зажить тихой семейной жизнью. Каждую неделю я знакомлюсь с новой пряжей. Я часто влюбляюсь и думаю, что вот оно – то самое. Я планирую остепениться. Я уже выбираю фарфоровый сервиз, я наклеиваю обои в детскую. Но часики тикают, и вскоре новая пряжа стучится в дверь.

Я вяжу пробный образец из профессионального любопытства, я составляю отчет, и вот вскоре я снова влюблена. Это выматывает.

Но есть еще и третья причина вязать пробники. Не для практики, и не для того, чтобы определить плотность вязания, а по той самой причине, которую затронул Пабло Казальс в своей цитате: выход за рамки. Это спокойное медитативное действие выполнения одной петли за другой, не связанное узами конкретной цели или сроков. В трансцендентном вязании само путешествие важнее конечной цели.

Это контрольный образец Пола Теру[94] в его книге «Старый патагонский экспресс», где все повествование сосредоточено не на том, что он видел в Патагонии, а на том, как он туда добирался. Вязать, чтобы быть вне рамок и границ, – это вывести пряжу на прогулку ранним утром, выполнять петли только по памяти, воздавать должное слабым вибрациям нити, скользящей по спице. Словно вы следуете ежедневному утреннему распорядку Пабло Казальса, воплощенному в одном прекрасном клубке пряжи.

Недалеко от моего дома, прямо за холмом, есть большой пресноводный пруд, и, возможно, это лучшее место на земле. Еще детьми мы с братьями учились там плавать, и этот пруд – немалая часть того, что заманило меня обратно в Мэн после стольких лет в Сан-Франциско. Летом я люблю заплыть за самые дальние буйки и там остановиться. Мои руки и ноги медленно двигаются, поддерживая меня на плаву в мягкой воде. «Рабочая» часть моего разума благополучно занята своей привычной задачей, остальной же разум – та самая часть, что отвечает за мечты и решение проблем, – свободен и берет руководство на себя. Я здесь не для того, чтобы сжигать калории или поднять пульс, я ни с кем не соревнуюсь. Я в воде, чтобы быть в воде, пройтись по своим мыслям, и все. Иногда, если быть совершенно неподвижной, можно услышать пение диких птиц.

Вот что такое трансцендентное вязание образцов. Скованный рамками привычных и предсказуемых физических движений, наш разум высвобождается, чтобы взмывать все выше, выше и выше в небеса. А если вдруг течение унесет нас слишком далеко, спущенная или затянутая петля вытянет нас опять в настоящее. Перед новым полетом мы сосредоточимся и исправим проблему. Человеку со стороны может показаться, будто я работаю над скромным квадратиком, но мой разум вяжет огромные одеяла, изысканные водолазки, идеально сидящие по фигуре кардиганы. Я инсценирую целые спектакли, расставляю по полочкам свои проблемы, путешествую к далеким местам, хотя единственный палец, которым я шевелю, – это тот, что выполняет каждую новую петлю.

Всякий раз, когда Казальс проходил через физические движения привычной прогулки и прелюдии Баха, его ум и дух были свободны блуждать – и плоды этих странствий становились основой его дня. Мой дедушка не вязал, не очень-то хорошо плавал и не смог бы сыграть на виолончели, даже если бы от этого зависела его жизнь. И, конечно же, он не выходил на прогулку каждое утро. Но он слушал Баха каждый день и исследовал все, к чему прикасался. Я вяжу образцы каждый день, и да, тоже исследую все, к чему прикасаются мои пальцы. В детстве дед меня разочаровывал, но, может быть, я больше похожа на него, чем сама могла бы себе представить. Наши жизни явно пошли разными путями, но, мне кажется, мы нашли похожие способы прикоснуться к этому миру.